Ординатор посмотрел на него с некоторым недоверием, однако внес информацию в больничную карту.— Хорошо, запишем, что вам двадцать один год, значит, родились вы в восемьдесят третьем. Место рождения?«Если я опять скажу „не знаю“, он станет говорить еще громче и медленней».— Меня нашли у города Укия в Орегоне и назвали в честь города.— Так и запишем, — бормотал ординатор. — Значит, вы неизвестно сколько жили в орегонской глуши. Как же вы выжили? Вас что, снежный человек воспитывал?— Я вырос в стае серых лесных волков.— Не может быть! — Ординатор взглянул на Укию в изумлении, очки его соскользнули на кончик носа. — Не верю. — Он поправил очки и потряс головой. — Вы не маугли. Я читал о них, и вы не такой. Маугли так отстают в развитии, что их нельзя научить даже говорить, а тем более — жить в обществе. На них жуткие шрамы, и через несколько лет эти дети умирают. Еще ни один из них не дорос до двадцати.Укия поискал подходящий ответ, потом решил не тратить силы. Его собственные родители поражались и радовались тому, как всего за шесть лет он из бессловесного найденыша превратился в частного детектива. Он пожал плечами и подумал, как будет здорово, если ординатор наконец уйдет.— Зачем мне врать?Молодой врач наградил его долгим взглядом и снова уставился в карту.— Номер социальной страховки?Ординатор как раз заканчивал заполнять карту, когда за ширмой появился Макс. Он назвал себя, и они с доктором о чем-то тихо поговорили. Потом Макс откинул ширму и пошел к Укии с улыбкой облегчения, спешно стирая с лица беспокойство.— А вот и ты! Ну и досталось тебе, парень. Твои мамы меня убьют, когда это увидят.— Считай, что ты покойник. — Укия засмеялся, но сразу посерьезнел. — Та девушка… Что с ней?Макс нахмурился.— Умерла в лесу.— Когда меня уносили, она была еще жива. Макс покачал головой и потрепал Укию по плечу.— Ее сразу увезли в морг. Не кори себя, у тебя не было выбора, выбор сделала она. Внезапная смерть.— Что теперь будет? Полиция арестует меня за убийство?Она зарезала четверых и могла убить тебя!.. Никто не будет тебя ни в чем обвинять. — Макс взял стул и присел рядом с койкой. — Полиция сделает вскрытие и проведет расследование. Им же надо выяснить, была она психопаткой или просто чем-то укололась.— Ты уверен?— Я же слышал, что она тебе говорила. Она была ненормальной.Укия попытался вспомнить тот разговор и понял, что в его фотографически точной памяти сейчас зияют громадные пробелы. Он хорошо помнил поездку в «чероки», кошку в белом «саабе», а потом связность терялась. Макс просит его взять пистолет… первая жертва в коридоре… спальня девушки… Как кадры из фильма, а между ними — чернота. Последнее, что он помнил, — девушка скорчилась в темноте, ее глаза светятся сумасшедшим огнем. Укия знал, что застрелил ее, что сам был ранен. Он видел ее раны, помнил, как отдача била в плечо… И не мог вспомнить, как все происходило.— Диск все еще у тебя? Макс подумал и кивнул.— Я записывал, как всегда. Диск еще тепленький.— Мне надо посмотреть его.— Завтра.— Ты можешь принести компьютер…— Нет. Нет-нет. За нами к больнице ехал фургон новостей, потом сюда подъехал еще один. Я должен позвонить твоим мамам, предупредить их. А тебе надо поспать, так сказал доктор.
Укии сделали капельницу с глюкозой, потом перевезли его наверх, сложили личные вещи вшкаф и начали объяснять, как пользоваться палатой, но молодой человек навещал в больнице «Пресби» маму Лару и знал все местные особенности. Оставшись один, он закрыл глаза и начал свой ежевечерний ритуал: распознать и запомнить больничные шумы, а когда они станут привычным фоном — снова прожить сегодняшний день. В тишине на него обрушилось множество событий, шумов, вкусов и запахов. Среди них было много бесполезной информации: дальний рев трактора, первая страница газеты, которую за завтраком читала мама Лара, новости и реклама по радио в машине, слабый запах кошки из белого «сааба», вкус земли и крови после того, как он пришел в себя в парке…Всем этим можно было пренебречь. Отсутствовало самое необходимое: информация о девушке. Остались только пустые места, как будто своим мечом девушка вырезала и его воспоминания. Укия тихо зарычал и начал копаться в оставшихся воспоминаниях о том доме. Почему ее комната показалась ему такой странной? Он вспомнил названия ее книг, дисков с музыкой и информацией. В музыке их вкусы совпадали, но книги касались программирования сложных роботов. Укия со вздохом признал, что о доме практически больше ничего не помнит. Однако с того момента, когда очнулся в парке, он помнил все. Вот парамедик оттирает Крэйнака в сторону, его густой голос словно плывет над Укией. Вокруг, как спутники около планеты, движутся другие: полицейские, только что подъехавший Макс, а дальше всех, за шуршащей полицейской лентой, — репортеры. Несколько разговоров сплелись в один, тогда, в парке, Укия просто не обращал на него внимания. Сейчас он снова прослушал все от начала до конца.— Дыхание поверхностное, быстрое…— Джо?..— Тащите сюда экспертов, пока снова не полило…— Это я, Макс…— Прямой эфир на счет «пять»…— Укия ранен…— Четыре…— Давление низкое…— Три…— Проверьте, может, кто-то прячется в кустах…— Два…— Ну что?..— Рана слева возле сонной артерии…— Нет, не знаю, насколько сильно…— Один…— Похоже, оба убиты…— Пациент в сознании и зажимает рану…— Его везут в больницу…— Я Пола Кири, и это новости Четвертого канала…— Какого черта Гекс задумал ? Зачем его людям убивать друг друга?..— Нет, не знаю, в какую. Узнаю — перезвоню…— Мы ведем репортаж в прямом эфире из Окленда, с места убийства…— Вряд ли оба — его люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76