— Галкин тогда здорово нас всех рассмешил. Майор, борясь со смехом, во всеуслышанье предупредил грушу, что если она сейчас же не начнет с нами беседовать, то он из нее Буратину сделает. А из хозяина ее — Мальвину… Только… как же майор выразился? — Синицын на мгновенье призадумался. — А! Вот! Только будут у этой Мальвины не голубые глаза, а просто… ну очень большие!
Мы с Алексеем рассмеялись. И словно вторя нашему веселью, халат узбека вновь шелохнулся, а потом заблеял.
— Уже вконец убедившись, что никакой такой говорящей груши на участке и в помине нет, мы подняли такой шум, что хозяин дачи очень быстро нарисовался на крыльце. Сообразив, что происходит, этот мошенник еще и попытался спасти ситуацию. Он уже у домика стал вещать нам «голосом дерева», что страшная кара упадет на наши головы. А уже на следующем предложении сдал себя с потрохами.
— Что же он сказал?
— То ли спросонья, а то ли из-за того, что с вечера здорово перебрал, но он заявил: «Я — говорящая вишня…» и так далее. Не поверишь, но мы просто попадали со смеху. А чуть позже нам стало известно, что бедолаге пришлось не только раздербанить свою сберкнижку, но и продать участок с пресловутой говорящей грушей.
— И что же так? — поинтересовался я.
— Все очень просто, Вячеслав, ему срочно понадобились деньги для уплаты алиментов. Чревовещатель даже не мог предполагать, что в течение всего лишь одного месяца станет папашей, да еще и трижды.
В Ташкент мы прибыли рано утром. Столица Узбекской ССР встретила нас щебетом купающихся в лучах солнца воробьев, скрывающими зевоту воинскими патрулями и хлопотливо раскладывающими свой товар торговцами выпечки. Синицын, вернувшись с вокзала, сообщил:
— Свободного времени у нас — целые сутки. Так что подумай хорошенько, что бы ты хотел посмотреть в Ташкенте особенно. А для начала мы возьмем такси и отправимся в центр. Пока магазины еще не открылись, у нас имеется прекрасная возможность прокатиться по самому большому городу Средней Азии.
Я и не ожидал, что лейтенант Синицын так хорошо ориентируется в Ташкенте. Казалось, он знаком с этим городом с самого детства. Будь то памятник Алишеру Навои, или четырнадцати ташкентским комиссарам, огромная статуя вождя пролетариата на площади его же имени, или прекрасная башня с часами в парке Горького — мой спутник с завидной легкостью ориентировался в их архитектурных особенностях и именах их создателей.
— А вот, обрати внимание на это сооружение! Очень оригинально, не так ли? — И он указал на памятник жертвам Великого Ташкентского землетрясения 1966 года. — Кстати, вон в том кафе «Ширин» можно недурно позавтракать. Хотя в городе очень много заведений, прославившихся своей замечательной кухней.
— А что, сильное землетрясение было? — поинтересовался я, впервые услышав о Великом Ташкентском. — Много народу погибло?
— Землетрясение было ужасным. Разрушения в городе — просто катастрофическими! Что-то около сорока одного процента всех построек канули в Лету. А вот людей, слава богу, погибло не так много. Произошло оно ночью. Время было жаркое, а потому большинство жителей спало снаружи. Таким образом многие избежали участи быть погребенными под стенами своих же домов.
Мы еще проехались по проспекту Навои и по идущей паралельно ему Узбекистанской улице, когда лейтенант Синицын дал таксисту указание ехать прямиком к ЦУМу. Когда мы выбрались из машины у входа в один из крупнейших магазинов города, было уже откровенно жарко. Солнце, отражаясь в многочисленных окнах гостиницы «Ташкент», слепило глаза, не давая как следует осмотреться. Шофер согласился нас подождать, и мы спокойно отправились за покупками. Из ЦУМа я вышел уже в голубой рубашке и клетчатых, под «бананы», синих брюках. На лейтенанте красовалась желтая футболка с какими-то белыми разводами и легкие серые штаны. Через его правое плечо была перекинута темно-серая ветровка. Наши ноги были обуты в тогда еще только входящие в моду кроссовки.
— Так, — довольно потер руки Алексей, — сейчас еще сбегаем в ГУМ. И если там не найдем тебе какой-нибудь куртки или олимпийки, то отправимся на базар. Как у них здесь самый большой-то называется? По-моему, «Колхозный».
Обедали мы в, пожалуй, самом известном кафе узбекской столицы, в «Голубых куполах». Оно располагалось на тенистом зеленом островке между проспектом Ленина и одноименной улицей. Для себя Синицын заказал шашлык. И к нему различных соусов. Я долго рассматривал меню, никак не решаясь что-либо выбрать.
— Бери что хочешь, — позволил мне лейтенант, — о деньгах не беспокойся.
— Ну коли так, — осмелел я, — то возьму-ка я себе манты. Уж очень они их вкусно делают.
Официант принес и поставил нам на стол бутылку красного. От приглашения выпить я отказался. Да Синицын и не настаивал. Видимо, хорошо понимал, что всему есть свои границы. Наверное, и предлагал-то чисто из вежливости, а когда я отказался, как будто даже расслабился. Я взял себе полуторалитровую бутылку сока и убедился, что мой выбор оказался верным. Так и сидели мы под сенью деревьев, наслаждаясь тем, что нам некуда было спешить.
— У-у-у! — протянул мой спутник. — Замечательное вино. А известно ли тебе, Вячеслав, что Узбекистан может похвастать солидной палитрой алкогольных напитков?
— Я не пью, Алексей, а потому, если честно, такие тонкости меня никогда не интересовали, — скромно ответил я.
— А зря. Нет, я, конечно же, не имею в виду, что обязательно нужно пить. Нет! Но думаю, что интересная информация никогда не помешает.
С таким доводом нельзя было не согласиться. И я приготовился слушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95