— Что ты несешь?! Я просто не уверена, что ты придумал верное лекарство.
— Хорошо, — сказал Бар с преувеличенным спокойствием. — У кого, как не у тебя, больше всего средств, чтобы заставить его повеселеть? Или ты не очень стараешься?
Сэсс мгновенно покраснела до самых локтей.
— Постараешься тут, — с вызовом ответила она, — когда ты на строительстве выжимаешь его, как тряпку.
— Что для тебя важнее: его душевное, а значит, и физическое здоровье на всю оставшуюся жизнь, или твое душевное спокойствие в течение нескольких недель?
Сэсс, видимо, истощила запасы своего гнева.
— Ты что, — спросила она, видя, как Бар берется за сапоги, собираешься возвращаться в свою палатку? Она же, наверное, мокрая насквозь. Оставайся!
Бар, усмехаясь, отрицательно покачал головой.
— Я этого не понимаю, — сказала Сэсс. — Зачем так издеваться над собой?
— Для меня это не имеет особого значения, — сказал он. — А может, я грехи замаливаю?
Сэсс недоверчиво улыбнулась.
— Палатка не промокает, — сжалившись, объяснил Бар. — И потом, вдруг мне у вас понравится?
Он выскочил за дверь и рысцой, пригибаясь под дождем, побежал обратно, на самый верх, на четвертый ярус, к подножию Замка Клайгель.
— Ты не хочешь, — спросила Сэсс у Санди, паковавшего вещевой мешок, чтобы на этот раз я сопровождала тебя?
Санди покачал головой, не отрываясь от своего занятия.
— Из всех моих знакомых, — пояснил он, — ты наиболее способна рассеять мое внимание.
— Это упрек или комплимент?
Санди поцелуем объяснил смысл сказанного.
— У нас в семье очень интересно получается, — продолжила через минуту неумолимая Сэсс. — Ты — в одном месте, я — в другом, Солли — в третьем. Случись что-нибудь, и некому прийти на помощь.
Санди, только было вновь склонившийся над мешком, снова поднял голову.
— Разве когда-нибудь я не пришел тебе на выручку? Если у меня получится кое-что из того, что я затеваю, я вернусь вместе с Солли. Я страшно по ней соскучился и считаю, что с нами ей будет и лучше, и веселее. При всей моей привязанности к Брику и Дигэ, она не получит у них воспитания и образования, положенных ей как принцессе Волшебной Страны.
— Эй, — обиделась Сэсс, — она и моя дочь.
— Я помню. Сэсс, я очень хочу собрать все, что мне дорого, в одном месте. Это Тримальхиар, ты и Солли. Если позволишь, я сделаю это.
Поутру дождь кончился, и проглянуло несмелое солнышко. Санди сошел с крыльца, заспанная Сэсс проводила его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, и только после этого закрыла дверь. Она знала, что он выйдет за город, выберет просторную лужайку и позовет Сверчка, уже несколько лет обитавшего на своей исторической родине, на Драконьих Холмах. Кое-кто из горожан, привыкших просыпаться рано, заметит, как принц покинул город, но никто по этому поводу не обеспокоится: идет-значит так надо по его волшебным причинам. Люди охотно пользовались плодами его волшебства, но избегали вникать в его суть.
Никто, однако, не заметил другой отлучки. На рассвете Бар скатал свою палатку, уложил мешок, прицепил к поясу меч и быстрым шагом исчез в обращенной к холмам части города. Некоторое время он решительно продирался сквозь непролазные заросли, стремясь уйти как можно дальше. Через час он достиг заводи Лорелей и опустился на колени перед омутком, неодобрительно разглядывая свое отражение.
— Что ты собираешься делать? — спросила русалка, всплывая из глубины белым лицом вверх, что было, надо сказать, жутковатым зрелищем, но бородач имел завидные нервы.
— Бриться, — коротко ответил он, доставая из мешка соответствующий инструмент и без лишних разговоров принимаясь за дело. Русалка, устроившись на камне, с неподдельным интересом следила за преображением его лица. С каждым следующим движением оно становилось выразительнее и тоньше.
— Почему ты уходишь из города? — спросила она.
— У меня не тот цвет, рыбка, какой там приветствуется, — объяснил человек, которого уже никак нельзя было назвать Баром. — Стоит там появиться дракону, как меня тут же разоблачат. Я нелепость, рыбка. Я парадокс сказки. Я не могу поступать по-иному, но у меня нет достаточных моральных сил, чтобы открыто это признать. Я не хочу, чтобы они шептались за моей спиной, даже если Санди не вышвырнет меня из Тримальхиара. Вот счастливчик, он ничем не запятнан и может делать добро под собственным именем.
— Не понимаю, — губки ее надулись.
— Тебе и не нужно, — успокоил ее Бертран, заканчивая умыванием процедуру бритья. — Передай привет Санди, если увидишь.
Он вскинул на плечо мешок со своим снаряжением и исчез в ближайших кустах.
ГЛАВА 12
ЖАРКОЕ ИЗ ЕДИНОРОГА
— Здесь спускайся и ссади меня, — попросил Санди Сверчка. Дракон вопросительно повернул к нему длинную узкую морду.
— Не слишком ли рано? Тут еще придется пешком идти.
— В самый раз. Я не хотел бы афишировать свое появление. Кто знает, что творится сейчас в Черном Замке? Сперва я хотел бы наведаться к источнику живой воды и на всякий случай наполнить фляжку.
— Разумно, — согласился Сверчок, — но мне кажется, что года четыре назад это тебе не пришло бы в голову. Мне не хотелось бы тревожить тебя попусту, но… Санди, друг мой, ты меняешь цвет.
— Что? — Санди был ошарашен. — Серым, что ли, становлюсь?
— Нет-нет! Не серым. Раньше ты сверкал так, что смотреть на тебя было больно, а сейчас сияние почти исчезло, цвет стал туманным, молочным, зимним, каким-то… седым, что ли? Для меня-то эти годы — не годы, ты же знаешь, дракон живет тысячу лет, а вот ты… Санди, что с тобой?
— Я старею, Сверчок.
— Что? Но ведь четыре года — не срок и для тебя?
— Теперь я буду очень быстро стареть, потому что хозяин наших сказок хочет так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74