Эндрю Уилсон отправил своих слуг и несколько повозок, чтобы помочь с переездом, и после полудня все уже были в новом доме.Мужчины развели огонь в двух каминах, и скоро в доме стало тепло. Остаток дня Нетти раскладывала по местам посуду, белье, свои вещи и вещи детей. Время от времени она прерывала свои занятия, чтобы показать Тому и Рене, куда ставить мебель.К вечеру в доме стало уютно. Милдред прислала повозку с продуктами, а Дебора испекла пирог. Нетти усадила всех чистить картофель и овощи, а сама занялась мясом, и вскоре на плите уже готовился ужин. За стол они сели с наступлением темноты.Дел оставалось еще много. Том и Рене вызвались помочь Нетти с мытьем посуды, правда, большой железный котел она им не доверила. Потом она уложила детей спать.Нетти вспомнила, что Луиза всегда на ночь рассказывала детям сказку, и постаралась что-то придумать сама. Хотя она осталась недовольна своим рассказом, но дети были в полном восторге и заснули с улыбками на лицах.Нетти до конца осознала свое новое положение, когда они вместе с Томом поднялись в маленькую спальню. Кровать Нетти занимала почти всю комнату. Теперь она замужняя женщина и будет делить эту постель только с Томом Хиббардом. Она украдкой взглянула на безымянный палец левой руки. Том подарил ей золотое колечко своей первой жены, и никогда еще Нетти так не радовалась подарку.За эти несколько часов переменилась вся ее жизнь. Она еще чувствовала себя неуверенно, считала себя недостойной, но она докажет, что достойна этого золотого колечка. Только теперь она вдруг осознала, что формально так и не дала согласия Тому. Он просто взял инициативу в свои руки.А сейчас уже поздно волноваться или сожалеть. Так или иначе, она стала женой Тома Хиббарда.В гостиной в камине горел огонь, но тепло едва достигало маленькой спальни, и Нетти быстро разделась и нырнула под одеяло. К ней присоединился Том. Он ничего не сказал, просто обнял, поцеловал и крепко прижал к себе.Нетти ощущала, как рядом с этим сильным, добрым, хорошим человеком улетучиваются все ее сомнения. Том стал ее защитником, заслоняя ее от всего злого и темного в этом мире. Теперь, когда они вместе, было ради чего жить.
На маленькой поляне в лесной глуши члены клана Медведя выстроили небольшую хижину. Мужчины обтесали шесты и перекладины, скрепили их ремнями из сыромятной кожи; женщины покрыли остов циновками из тростника; дети сверху обмазали хижину глиной.Хижина была предназначена на короткий срок, но делали ее с таким же усердием, с каким возводили обычные дома. Дверное и оконные отверстия затянули шкурами, чтобы внутри было тепло, в центре хижины устроили очаг.Дым от огня уходил в отверстие в крыше. Единственная мебель в хижине – возвышение, покрытое мягкими ветками и застланное поверху оленьими шкурами, – постель.Рядом с хижиной с таким же усердием был возведен помост в несколько футов высотой.В главное селение сенеков стекались представители всех групп племени, среди них были и делегации клана Медведя. Прибыли и посланцы других наций союза ирокезов, тоже члены клана Медведя.Впереди огромной процессии шел Эличи. Он занял место старшего брата, которого сейчас не было в землях сенеков. На голову и плечи Эличи набросил шкуру медведя, который всю свою жизнь был верным другом Ренно.За ним шли девять барабанщиков. Они в унисон били в барабаны, и гулкое эхо разносило ритм по всему лесу.Вслед за барабанщиками шли хранители веры. Все они были в искусно вырезанных масках, изображавших Священные Лики. У каждого был мешочек с высушенными травами, посвященными Великому Духу. Эти травы специально припасались для особых обрядов.Гонка шел в одиночестве, одетый только в набедренник и мокасины, и под боевой раскраской лицо его было напряжено и сурово. За ним шла Ина, ее лицо ничего не выражало, но щеки, лоб и руки были вымазаны золой. Вслед за Иной в самых простых одеяниях шли Балинта и Уолтер Элвин.В центре процессии шагали восемь могущественных военных вождей нации, прямые подчиненные Гонки. Эти вожди были самыми известными воинами во всей Америке, они добились своего теперешнего положения доблестью и смелостью, мудростью и мужеством. Но сейчас они шли плавно, мягко ступая, чтобы никоим образом не задеть и не встряхнуть носилки с бесценным грузом, который несли.На носилках лежала Санива. Ее старческие руки с набухшими венами неподвижно лежали на груди, но глаза были открыты, и она прекрасно понимала все, что происходило вокруг. Если ей и было больно, она этого не показывала: лицо ее было спокойно, выражение глаз умиротворенное.По обе стороны от военных вождей с носилками шли женщины – хранительницы веры в масках, тоже изображавших Священные Лики. Они то и дело кидали в сторону Санивы золу и сушеные травы и пели при этом древнее заклинание, обращенное к маниту. Вся одежда, руки и лицо Санива были покрыты золой и травами.Вслед за носилками шли представители других наций союза ирокезов, причем один представитель каждого из племен был одет в медвежью шкуру. Все они тоже пели.Завершали процессию сенеки. Сначала шли старшие воины в набедренниках, но в полном боевом вооружении и боевой раскраске. Они шли ровным строем и смотрели прямо перед собой. За ними шествовали младшие воины, они старались во всем походить на старших, но им гораздо труднее было скрыть свои чувства. Женщины-сенеки шли толпой, вслед за матерями шагали и дети. Женщины и дети шли молча, но сразу было понятно, что они, может, даже острее остальных осознают грозящую сенекам утрату.Саниву положили на постель в хижине. Военные вожди встали в ряд, а люди заходили один за другим, чтобы воздать последнюю дань уважения мудрой женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111