Генерал пробрался в арьергард виргинцев и там нашел полковника Ридли.– Не могу сказать, что мне самому нравится мое предложение, – признался Уилсон, – но, по-моему, нам стоит отойти ярдов на сто, тогда гуроны выйдут из своих укрытий.– Мне тоже не хотелось бы нести ненужные потери, – ответил Остин Ридли. – Но гуроны прекрасно знают, что делают. Стоит нам начать отступать, и мы уже не остановимся.Бригадный генерал мрачно кивнул:– Значит, надо окапываться и любой ценой удерживать позиции.Ополченцы не собирались уступать ни одного дюйма.Французская пехота, напротив, уже навоевалась. Солдаты с задних позиций заметили, что алгонкины отступают к Луисбергу, сразу поняли, что их могут отрезать от крепости с тыла, и, не дожидаясь приказа, побежали к воротам.Стоило кому-то побежать, и процесс уже был необратим. Командиры полка, испугавшись, что такое отступление сочтут бегством, отдали приказ прекратить перестрелку и ретироваться в боевом порядке.Солдаты британской регулярной армии слишком устали, чтобы преследовать французов. Ополченцы были заняты гуронами, поэтому только сенеки и могауки бросились вслед за отступающими частями. Индейцы посылали вслед отступавшим пехотинцам тучи стрел.От полного поражения спас французов Золотой Орел. Он быстро вывел вперед оттава, те заняли место гуронов, а сам Грамон вместе со своими воинами преградил дорогу ирокезам, чтобы дать возможность французам спокойно отступить.Наконец-то сенеки и гуроны столкнулись на поле боя, но схватка получилась короткой. Территория вокруг стен Луисберга примерно на три четверти мили была расчищена от деревьев и других укрытий, а ни один опытный воин не станет рисковать, сражаясь на абсолютно голой местности. Ирокезы, так же как и гуроны, были мастерами лесных боев и не преследовали врагов на открытом пространстве. Они стреляли друг в друга на расстоянии, но дальше низкорослого лесочка Гонка своих воинов не пустил, и гуроны скоро исчезли из поля их зрения.Французские пушки продолжали обстрел плато, но так как английские солдаты, ополченцы и их союзники-индейцы вернулись на свои прежние позиции, ядра до них не долетали. Битва завершилась, когда до наступления ночи оставалось еще несколько часов.В этот момент из крепости вышел французский офицер с белым флагом. Навстречу ему был послан капитан Джефри Уилсон.Французы предлагали заключить перемирие до захода солнца, чтобы вынести погибших и раненых с поля боя до того, как их оскальпируют враждебные индейцы. Джефри согласился.Спустя четверть часа на поле боя вернулись те солдаты обеих армий, которые еще крепко держались на ногах. Мертвых складывали на повозки, раненых переносили к своим. Кое-кто мог двигаться сам, им нужно было лишь помочь. Бывшие враги сейчас никакого внимания друг на друга не обращали. Индейцы, наблюдавшие за этой сценой, поражались, до чего же непоследовательны эти белые выходцы из Старого Света. Только Ренно понимал мотивы европейцев и знал, что им присуще сострадание. Индейцы редко заботились о раненых, но те, кто вырос во Франции или Англии, воспитывались на других устоях.В лагере английских колонистов врачи и хирурги тут же принялись за работу, перед входом в передвижной госпиталь образовались очереди. Тем временем в лагере развели костры и, по приказу генерала Пепперелла, приготовили сытный ужин. Каждому солдату полагалась солидная порция рома.Обе армии понесли тяжелые потери. Больше всего пострадала британская регулярная армия, погибло семьдесят человек, было ранено двести. В рядах ополченцев потерь было мало, а у индейцев и того меньше.Военачальники перед ужином собрались на совещание. Офицеры тоже потягивали ром из кружек. Настроение у всех было мрачное.– Джентльмены, – начал лорд Данмор, – день был нелегкий, и мы потеряли много людей.– Единственное наше утешение, – ответил бригадный генерал Уилсон, – то, что у французов потерь и того больше.Полковник Ридли снял широкополую кожаную шляпу и провел рукой по седым волосам.– Черт бы меня побрал, если я понимаю, зачем вообще де Мартен начал эту битву. Или почему вначале послал в бой лишь французскую пехоту.Генерал Пепперелл покачал головой.– Я и сам немало озадачен, – признался он. – Ведь если де Мартен хотел нас разгромить, то почему не обрушил на нас с самого начала всю мощь своей армии?– Может, он опробовал на нас какую-то новую тактику… И у него ничего не вышло, – высказал свое предположение Эндрю Уилсон.Джефри Уилсон тихо переводил все, что говорилось, для Гонки, который вдруг улыбнулся и обратился к остальным офицерам на английском языке.– У французов военная лихорадка, – сказал он. – Гуроны, оттава и алгонкины хитрее. Вступили в бой, когда французов уже сильно помяли.Все поняли, что имел в виду Гонка под словами «военная лихорадка», и решили, что индейский вождь прав. Французы так долго просидели взаперти в форте Луисберг, что уже места себе не находили, и если бы де Мартен не послал их в бой, они, того и гляди, подняли бы восстание. По всему видно, что вождь сенеков неплохо разбирается в солдатской натуре.Великий сахем продолжал:– Сегодня погибло много французов. Теперь все понимают, что Франция проиграет войну. Скоро Луисберг будет наш.К концу сентября ночи стали прохладнее, листья на низкорослых деревьях Кейп-Бретона становились желтыми и красными, в воздухе запахло осенью. Тяжелораненых отправили в Бостон на борту гражданских судов, которые уже вернулись и привезли англичанам и колонистам очередную партию продовольствия и других припасов.– Если возникнет необходимость, – заявил генерал Пепперелл, – мы останемся зимовать прямо здесь, хотя мне самому такая перспектива не слишком нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111