Этими пиками, говорилось в путеводителе, славится планета Урмия. Если, конечно, допустить, что она вообще чем-либо славится за пределами своего кольца…
Где-то впереди по курсу должна была расстилаться огромная полынья, в которую наши «Сэнмурвы» надеялись приводниться. А учитывая, что почти ровно в центре полыньи доходил фрегат «Гневный», мы тем самым благополучно решали задачу первой фазы полета: притереться к аварийному кораблю и начать прием его экипажа.
– Вот блин… – услышал я в наушниках голос пилота Афонина. – «Гневный» примерз.
– В смысле? – спросил я.
– Нет больше чистой акватории! Понимаете, капитан?
– Полыньи, что ли?
– Да называйте как хотите! – вспылил Афонин и, смягчаясь, добавил. – Сажать «Сэнмурвы» некуда.
– А на лед?
– Да вы бы его видели, этот лед. Бугры сплошные. Сломаем шасси к диким кабанам.
– И что?
– Ну что… Намерен запросить указаний у командира «Суворова», каперанга Быка.
– Отставить. Кап-один Бык далеко, ничего нового он не изобретет. Вариант вижу ровно один: я и мои бойцы десантируемся с парашютами. При этом мы берем с собой капсулы с оксидом лития и подрывные заряды из расчета шесть единиц на каждого.
Афонин сосредоточенно засопел. Как видно, предложенное его удивило. Потом что-то сообразил:
– Ну, положим, оксид лития нужен, чтобы отфильтровать на борту «Гневного» избыточную углекислоту и тем спасти экипаж от удушья. А подрывные заряды зачем?
– Прорубим для вас новую полынью, или, как вы выражаетесь, чистую акваторию… Какой у вас минимальный посадочный пробег?
– В условиях Урмии вообще-то триста двадцать. Но это посадочный с малой нагрузкой. Взлетный чуть меньше. Но взлетать мы будем в грузу. А значит надо хотя бы четыреста.
Я присвистнул. Четыреста!
– А вы учитываете текущее направление и силу ветра у поверхности?
– Хороший вопрос… – уважительно пробормотал Афонин. – Скажем так: в благоприятных условиях можно скинуть метров сорок… Больше – риск страшный.
– Итого имеем триста шестьдесят – это если повезет. А для гарантии надо бы триста восемьдесят, – печально просуммировал я.
Циклопы настороженно внимали нашему разговору. И хотя каждый из них вроде бы был занят своим делом – кто в сотый раз проверял систему жизнеобеспечения скафандра, кто просто делал вид что дремлет, но меня было не обмануть: любой из них уже прикидывал в уме, как лично он будет гасить купол парашюта под порывами ветра, бросающего в тебя пригоршнями колючую взвесь, а потом бурить лунки для подрывных зарядов, а потом много чего еще малоприятного и физически нелегкого, и так до самого вечера, когда наконец-то нас покормят ужином и разрешат поспать часов семь…
– Ну вы поняли расклад, да? – спросил я у циклопов.
– Практически да, – отозвался комвзвода Водопьянов с борта соседнего «Сэнмурва». – Вот только вопрос: а не проще «Сэнмурвам» снизиться в вертолетном режиме и повыбрасывать нас с высоты метров пять? Риска вроде меньше…
Я как раз собрался переадресовать этот вопрос Афонину, когда тот сам вмешался в наш разговор.
– Конечно, это было бы проще. Но для этого нужен «Кирасир». Или любой другой привычный нам флуггер… У нас налета на «Сэнмурвах» меньше десяти часов… Боюсь уроним на хрен… Честно говорю.
– Ну значит закрываем дебаты. Слушай приказ: «Сэнмурвам» выйти на эшелон тысяча пятьсот, разомкнувшись строем пеленга. Каждый экипаж дает отсчет за десять секунд до выхода в точку сброса. Личному составу роты надеть парашюты и привести скафандры в боевой режим. Двое младших по званию каждой группы берут в прыжок по четыре капсулы оксида лития. Остальные берут по шесть взрывных модулей. Точка сбора на земле – под тактическим номером по правому борту фрегата «Гневный».

Я заметил, в народных массах широко распространено заблуждение, что, дескать, на поверхности планет-гигантов очень большая сила тяжести. Но это далеко не всегда так. Вот например на поверхности Урмии ускорение свободного падения всего лишь на треть превышает земное.
С другой стороны, плотность нижних слоев атмосферы на этой планете довольно высокая. Получается, что воздух там густой, вязкий. Его сопротивление надежно компенсирует «излишек» силы тяжести. В итоге прыжок с парашютом получается немногим более опасным нежели на нашем родном Подольском полигоне. А вот по ощущениям разница с Землей заметная – будто не летишь, а плывешь, точнее, проваливаешься сквозь толщу воды с гирями на ногах…
Мне, между прочим, этот аттракцион понравился. За других – не скажу.
Неприятностей случилось две.
Группу из трех человек снесло внезапным порывом ветра на два километра к северу от «Гневного». А сержант Верхолазин угодил в единственный бассейн с незамерзшим метаном, имевший очертания Персидского залива. Двое товарищей тотчас принялись спасать его и, конечно, спасли.
Такие вещи как легкую тошноту и экзистенциальное уныние я в неприятности не записываю. Ибо нефиг.
В точке сбора я был вторым после Щедролосева, которому просто повезло: он приземлился в нескольких метрах от кормовой малокалиберной батареи ПКО нашего богоспасаемого фрегата.
Пока подтягивались другие циклопы, над нашими головами раскрылся один из стыковочных шлюзов «Гневного» и из густых клубов пара выступили фигуры, облаченные в оранжевые гермокостюмы «Саламандра». В ходе сбивчивых переговоров через аналоговый УКВ-канал – говорить хотелось всем и обо всём, притом одновременно! – выяснилось, что на «Гневном» дела еще хуже, чем рассказывал Трифонов, но раз мы и «Сэнмурвы» уже здесь, всё на самом деле хорошо, а скоро будет вообще шоколадно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19