Лев КЛЕЙНБОРТ«В СТИХАХ ЕГО БЫЛА РУСЬ…» Рукопись хранится в Институте русской литературы РАН (Пушкинском Доме), ф. 586, №433, и представляет собой первый экземпляр машинописного текста (более 30 с. большого формата) с авторской правкой. Данный мемуаристом заголовок воспоминаний: «Встречи. Сергей Есенин».
В различных сборниках стереотипно публиковалось около шести машинописных страниц (отрывки из 1-3-й и 6-й глав). Авторский текст подвергался грубой редакторской правке и цензуре. Воспоминания печатаются впервые полностью с устранением прежних искажений.
Лев Наумович (Максимович) (Лейб Нахманович) Клейнборт (1875–1950) – литературный критик, публицист. Учился на физико-математическом (1896–1897), а затем на юридическом факультете Петербургского университета, откуда был исключен за участие в революционном движении. В 1901 году, находясь в доме предварительного заключения, принял православие. Автор книг и статей о судьбах российской интеллигенции, рабочей демократии, трудовых спорах. Писал о жизни и творчестве М. Горького, Л. Андреева, В. Короленко, В. Винниченко и др. Автор книги «Очерки народной литературы» (1924). Подробнее о нем см.: Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. М.: Большая российская энциклопедия, 1992. Т. 2.
Мемуары Клейнборта о Есенине отличаются мягкой сдержанностью тона, профессиональной наблюдательностью, зоркостью литературно-критических оценок.

I Познакомился я с Есениным весной 1915 года. Но еще до того я знал о нем.«Издательская работа продвигалась трудно, – пишет о суриковцах Деев-Хомяковский. – Есенина волновало это обстоятельство. После ряда совещаний мы написали теплые письма известному критику Л.М. Клейнборту, приложив рукописи Есенина, Ширяевца и ряда других товарищей». С Ширяевцем, заброшенным в одну из наших дальних окраин, я уже состоял в переписке. О Есенине же яслышал в первый раз.По совету С.Н. Кошкарова (Кошкарева), у которого он жил, Есенин и сам переслал мне тетрадь своих стихов. Он писал мне, что родом он из деревни Рязанской губернии, что в Москве с 1912 года, работает в типографии Сытина; что начал он с частушек, затем перешел на стихи, которые печатал в 1914 году в журналах «Мирок» и «Проталинка». Позднее печатался в журнале «Млечный Путь». Когда возник «Друг народа» – двухнедельный журнал Суриковского кружка, С. Д. Фомин мне писал: «В редакционную комиссию избраны: Кошкаров, Деев, Фомин, Есенин, Щуренков и др.». Наконец в январе 1915 года я получил и первый номер журнала со стихами Есенина «Узоры».Первое представление о Есенине связалось у меня, таким образом, с суриковцами. И не об одном Есенине. О Клюеве существует мнение, что до «Сосен перезвон» он не печатался; его же стихи либо устно, либо в списках переходили из местности в местность. Однако это не так. Клюев получил крещение там же, где Есенин, только пораньше, и не в «Друге народа», а в «Доле бедняка». Я напомнил как-то об этом самому Клюеву. Он смотрел на меня так, точно я о нем открывал ему вещи, которых он сам не знал. Нет, это было так. Ширяевец, в свою очередь, начинает с того, что вступает в Суриковский кружок. В том же «Друге народа» помещены и его стихи.Все это не удивительно. Но вот что удивительно: ни стихов Клюева, ни стихов Ширяевца тех лет не выделишь из всей груды виршей, которыми заполнялись все эти издания. И то же должно сказать о тетради, присланной мне Есениным. Ни что, почти ничто не отличало его от поэтов-самоучек, певцов-горемык. Чтобы дать представление о ней, привожу одно из них. Речь идет о девушках в светлицах, что вышивают ткани в годину уже начавшейся войны: Нежный шелк выводит храброго героя,Тот герой отважный – принц ее души.Он лежит, сраженный в жаркой схватке боя,И в узорах крови смяты камыши.Кончены рисунки. Лампа догорает.Девушка склонилась. Помутился взор.Девушка тоскует. Девушка рыдает.За окошком полночь чертит свой узор.Траурные косы тучи разметали,В пряди тонких локон впуталась луна.В трепетном мерцанье, в белом покрывалеДевушка, как призрак, плачет у окна. И другие стихи были не лучше, например, «Пороша», «Пасхальный благовест», «С добрым утром!», «Молитва матери», «Сиротка», «Воробышки». Без сомнения, лучшее из них было «Сыплет черемуха снегом…», напечатанное позднее в «Журнале для всех» (1915. №6), затем «Троицыно утро, утренний канон…». Что говорило о будущем Есенина в этих стихах – это местный колорит, местные рязанские слова Недаром этих стихотворений поэт не ввел впоследствии ни в один из своих сборников, насколько мне известно Стихи эти появились лишь в четвертом томе собрания сочинений, вышедшем уже после того, как были написаны мои «Встречи».

. II – Лев Максимович? – обратился ко мне паренек, подходя со стороны калитки: совсем юный, в пиджаке, в серой рубахе, с галстуком, узкоплечий, желтоволосый. Запахом ржи так и пахнуло от волос, остриженных в кружок.– Есенин, – сказал он своим рязанским говорком. Я сидел в саду своего загородного дома в Лесном. Тихие сумерки уже заволакивали и скамейку, на которой я сидел, и калитку, в которую он вошел. Но в воздухе, сухом и легком, ничто еще не сдавалось, и звонок был крик диких птиц где-то в высоте.– Вы обо мне писали в «Северных записках».Синие глаза, в которых было больше блеска, чем тепла, заулыбались.Я поднял на него глаза. Черты лица совсем девичьи. В то время как волосы его были цвета ржи, брови у него были темные. Он весь дышал здоровьем… Не успел он, однако, сесть, как откуда-то взялась моя собака, с звонким лаем кинувшись на него.– Трезор! – прикрикнул я. Но это лишь раззадорило ее.Ничего, – сказал он, не тронувшись с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125