— Ah, поп, Жак. Je 1'adore Я восхищена (фр.).

. Он потрясающий. Настолько… настолько…В поисках нужных эпитетов она вновь заглянула в листок.Еще одного комментария он бы не вынес. Да и пора было переходить к следующим шагам.— Разве поэт не заслуживает вознаграждения?Ее невинные глазки тут же изобразили полнейшее непонимание.— Какого вознаграждения?Джек сел с ней рядом, взял за руку. Точно так же они сидели две недели назад. Тогда он перецеловал все ее пальчики. Теперь в его мыслях витало еще кое-что.— Такого.Он чуть подался вперед.— Жак! — Она отвернулась, но не сдвинулась с места. Да и отвернулась не столь уж решительно, чтобы его губы не могли дотянуться до ее нежной щечки. — Жак, — повторила она. Но уже совсем другим тоном, вновь поворачиваясь к нему. — Мы не должны. Мой отец…— Ушел, — быстро сказал он. — А Клод получил серебряную монету.— Клод? — обеспокоенно встрепенулась Клотильда, но была вынуждена умолкнуть.Джек закрыл ей рот поцелуем. Позволить, чтобы она произносила еще чье-то имя, он просто не мог.Приникнув к возлюбленной, он одной рукой придержал ее спину, чтобы инстинктивное желание вырваться не одержало в ней верх. Мера помогла. Ее стан, поначалу напрягшийся, постепенно расслабился, а ее губки оказались такими же сладкими, какими они ему и представлялись. И этот эффект, разумеется, не имел ничего общего с прилипшей к ним сахарной пудрой.Короче, Джек ощутил себя на вершине блаженства и мог бы сидеть вот так хоть неделю, хоть две. Однако Клотильда стала все больше и больше отклоняться назад, и он, дабы продлить сладостные мгновения, потянулся за ней. Так продолжалось какое-то время, потом равновесие было нарушено, и они оба упали: она — на спину, он -на нее. Теперь не только сладкие губки, но и другие, более рельефные части замершего под ним тела, сказали ему, что она и впрямь развилась.— Клотильда, — хрипло выдавил он.И услышал шаги. Кто-то поспешно поднимался по лестнице.Через миг Джек стоял в одном углу комнаты, Клотильда — в другом, судорожно одергивая помятую юбку. Как только она замерла, отвернувшись к окну, дверь широко распахнулась.— Месье Гвен!— Месье Абсолют!На пороге стоял отец Клотильды. Несмотря на свой низенький рост, он был очень широкоплечим, с удивительно крупными для ювелира руками. Теперь они нервно стискивались и разжимались, а острый взгляд француза буравил то гостя, то дочь.— Я решил, что вы уже не придете сегодня, месье Абсолют, и лишь потому позволил себе уйти.Он вошел в комнату, озираясь по сторонам, будто в ней мог прятаться еще кто-то. Клод, сопровождавший его, остался стоять, где стоял, с равнодушно-скучающим видом.Джек на мгновение задержал на нем взгляд, затем вновь переключил все свое внимание на ювелира.— Мне очень жаль, сэр, я так торопился, но… меня задержали дела.— Дела? — Месье Гвен подошел к окну и поглядел на Клотильду. — Ca va, ma petite? Как ты, малышка? (фр.).

— спросил он, потом обернулся. — Вы не находите, что моя дочь выглядит несколько нездоровой?— Нет, месье Гвен. Мне так не показалось. Но… возможно, лишь потому, что меня и самого малость потряхивает. Инфекция, сэр… она просто носится в воздухе. Столько народа вокруг, столько… контактов.— Ну-ну. Дочь, похоже, вела урок очень вяло?— Au countraire Напротив (фр.).

, месье. Она была… очень мила.— Мила?Джек мысленно чертыхнулся. Он хотел сказать нечто другое. Но дурацкое слово сорвалось с языка, а лягушатники шуток не понимают.— Папа, со мной все в порядке, — вмешалась Клотильда.Отец не обратил на дочь никакого внимания.— Ей надо бы отдохнуть. Вы не будете возражать, если мы закончим урок?Джек чертыхнулся еще раз.— Нет. Разумеется, нет.— Тогда… до новой встречи. Но непременно внизу. Чтобы я мог быть уверен в правильном ходе… контакта.Джек пошел к камину, чтобы забрать свою сумку, треуголку и трость. Выпрямляясь, он незаметно подмигнул водяному и лишь потом повернулся.Отец Клотильды держал в руках его стих.— Рыботорговка? — поинтересовался он, выгнув бровь.Мать права. Сейчас каждый болван мнит себя знатоком высокой словесности. Надо просто не обращать на это внимания, вот и все.— Месье. Мадемуазель.Джек дважды отдал поклоны и направился к двери, где все еще торчал самодовольно ухмылявшийся Клод. С ним Джек раскланиваться не стал, даже когда тот с готовностью посторонился. Нет сомнений, этот парень сгонял за хозяином, несмотря на полученный шестипенсовик. Теперь с этим уже ничего поделать нельзя, но позже… Позже можно будет и поквитаться.— Портшез! — крикнул он, оказавшись на улице, и перед ним тут же выросли двое здоровяков.Идти было, собственно, недалеко, но накрапывал дождик, да и стоило поберечь свои силы. Они могли ему вскоре понадобиться. Если все сладится и пойдет хорошо.Забравшись внутрь, Джек откинулся на подушки и важно изрек:— Голден-сквер. Глава 6БЛАГОГОВЕЙНЫЙ РАЗГОВОР ПРИ СВЕЧАХ Каретный двор тянулся от Уорвик-стрит до Голден-сквер, и именно там Джек попросил носильщиков остановиться. Ему не позволяли входить в дом с парадного входа, ибо леди тщательно берегла свою репутацию, а частые и чересчур долго длящиеся визиты молодого и симпатичного малого могли обратить все ее усилия в прах. Поэтому он расплатился с носильщиками и зашагал к вымощенному булыжником тупику. Каретники уже хлопотали вовсю, ибо по мере приближения лета спрос на их продукцию все возрастал. Так что никто не обратил никакого внимания на юношу, подошедшего к маленькой дверце за мастерскими и отомкнувшего ее извлеченным из секретной щели в старой каменной кладке ключом. Проскользнув в крошечный садик, Джек привалился к стене и оглядел окна дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104