Арман, Гиньон и Леон последовали за ним. Слесарь был отпущен и немедленно убежал. Гиньон продолжал все еще держать Рокамболя за шиворот.
— Дурак ты, дурак, — заметил ему ребенок, — ты все еще думаешь, что я убегу. Я, брат, право, не прочь заработать пятьдесят луидоров.
Проходя через кабак, они увидели вдову Фипар, лежащую в обмороке.
— Бедная маменька, — проговорил Рокамболь, — она уж очень испугалась. Надо хоть поцеловать ее, — прибавил он насмешливым тоном.
И при этом наклонился, делая вид, что целует ее, а на самом деле быстро шепнул ей на ухо:
— Беги скорей… Я сыграю с ними шутку, и они ничего не узнают.
Старуха не пошевелилась и, казалось, была в самом деле в обмороке.
Рокамболь шел вперед, а за ним шел Гиньон, не выпускавший все—таки его из своих рук.
— Обе женщины, то есть Вишня и Жанна, находятся в маленьком домике, — говорил мальчуган. — Вот вы увидите.
Он вошел на мостик водяной мельницы и сказал Гиньону:
— Идите направо, приятель; если упадете в воду, то это будет очень плохая штука.
— Ступай сам направо! — ответил ему Гиньон.
— А плавать умеете? — спросил опять Рокамболь.
— Нет, — ответил работник.
— Ну, это плохо, — проворчал мальчуган, и, дойдя до середины мостика, где уже не было колеса, он сделал быстрое движение и, толкнув Гиньона, подставил ему подножку и вместе с ним полетел в воду.
— Посмотрим, по шерсти ли тебе дана кличка Guignon, — проговорил в это время маленький негодяй.
И в то же время он крикнул графу:
— Прощайте, господин граф, вы не узнаете, где Жанна.
Ребенок пошутил и надсмеялся над взрослым и остался верен сэру Вильямсу.
Делать было нечего.
Де Кергац и Леон Роллан проворно вернулись в кабак, рассчитывая узнать что—нибудь от старухи.
Но вдова Фипар уже исчезла.
Кабак был пуст, и Арман нашел в нем только один еще неостывший труп Коляра.
А теперь мы снова вернемся в Бретань.
Сэр Вильямс не терял здесь времени понапрасну; он поместился у кавалера де Ласси, который принял его со всем радушием скучающего человека, и в короткое время заслужил его полное расположение и привязанность.
Заручившись такими вескими данными, сэр Вильямс приступил уже к более решительным действиям.
Он открылся перед де Ласси в том, что любит Эрми—ну, но что, к несчастью, не пользуется ее расположением.
Де Ласси принял это сообщение близко к сердцу и решился помочь бедному англичанину, который так страдал из—за своей любви к Эрмине.
По его предложению была устроена большая охота на старого кабана, на которой присутствовал и господин Бопрео с дочерью.
Во время этой охоты сэр Вильямс имел возможность порисоваться в глазах молодой девушки, убив в двух шагах от нее старого кабана, на которого он бросился один.
Сцена была настолько потрясающая и вместе с тем страшная, когда сэр Вильямс храбро бросился на рассвирепевшего зверя, что с Эрминой сделалось дурно, и молодой англичанин стал представляться ей чем—то вроде героя.
— Каково? — пробормотал сэр Вильямс, возвращаясь с охоты и нагибаясь к господину де Бопрео.
— О, отлично, великолепно! — проговорил тот.
— Если бы у вашей дочери не двенадцати миллионов приданого, — заметил также тихо сэр Вильямс, — то я бы, поверьте, не стал рисковать: я ведь ставил на карту свою жизнь.
Вскоре после этой охоты он сделал предложение, но Эрмина письмом поблагодарила его за оказанную ей честь и ответила, что она все еще любит Фернана и не может забыть его.
Рокамболь, как и следовало ожидать, преспокойно себе выплыл на берег, обогрелся на барке и явился на другой день утром чуть свет в кабак.
Дверь этого милого заведения была отперта.
Вдова Фипар удрала отсюда еще вчера и скрывалась
теперь в павильоне, где жила Жанна. Рокамболь взобрался в первый этаж.
Труп Коляра все еще лежал в луже крови.
— Это скверно, — подумал он, — граф удрал и, конечно, не скоро явится сюда. Но первый, кто пожалует сюда, уведомит кого нужно, и тогда мы действительно пропали. Эх, бедняга, — продолжал он, поднимая труп, — и твое дело не лучше Гиньона.
В это время в нижнем этаже раздался маленький шум.
Рокамболь проворно схватился за нож.
Но в ту же минуту до него долетел хорошо знакомый ему голос:
— Эй, Рокамболь!
— Ладно, — пробормотал мальчик, — это наш Николо, трусить нечего.
Это был на самом деле паяц Николо, который пробродил всю ночь по полям, к утру немного успокоился и решился сходить узнать, что произошло после его бегства.
— Идите, тятенька, идите сюда! — крикнул ему мальчуган.
Николо взошел по лестнице и остановился, дрожа всем телом, на пороге желтого кабинета.
Юморист Рокамболь посадил труп Коляра и прислонил его к стене.
— Шабаш, — сказал он, показывая на него пальцем.
— А старуха? — спросил паяц.
— Улизнула, — ответил Рокамболь. — Ну, папенька, болтать некогда. Сначала нужно припрятать покойного господина Коляра. Это его нисколько не огорчит, а мы будем в выигрыше.
— Да ведь не мы же его убили, — заметил Николо, — и кто же смеет нас обвинять!
Рокамболь пожал плечами и презрительно посмотрел на паяца.
— Папенька, — сказал он, — хотя вы и не виновник моих дней, но, между нами сказать, я об этом не жалею.
— Что такое? — спросил Николо.
— А то, что вы глупы, как настоящий паяц, — продолжал Рокамболь, — у вас ум в ногах, а не в голове.
— Дурак, — проворчал Николо.
— Предположим, что сюда пожалует полиция, — продолжал Рокамболь. — Ну, конечно, нас с вами немедленно забирают и засаживают. Затем начинают рыться в разных бумагах; оказывается, что папенька Николо жил в одном портовом городе, откуда и вышел с волчьим паспортом и со всеми признаками бывшего каторжника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27