— Одно дело, если бы она старалась спасти этих несчастных. Но она не делает этого, а только помогает им избежать заразных болезней.— И это не так уж мало, дядя.Говоря по правде, Джеймс действительно был слегка шокирован тем, что рассказал ему епископ, и сейчас как будто думал вслух. Но чем больше он думал об этом, тем справедливее ему представлялись собственные суждения.— Ведь настоящее благочестие подразумевает как заботу о душе, так и заботу о теле?— Я вижу, что спорить с тобой бесполезно, Джеймс. Ты решительно намерен сделать так, как сказал?— Я очень люблю мисс Ричмонд. Думаю, что она будет мне хорошей женой, а я ей — хорошим мужем. До сих пор я жил так, как положено Отли. Остаток жизни я хочу прожить так, как хочет именно этот Отли, то есть я.— Тогда мне остается только молиться за тебя, племянник.— Я буду благодарен вам за ваши молитвы, ваша светлость, — с улыбкой ответил Джеймс. — А сейчас я должен идти. Я договорился провести сегодняшнее утро с лордом Сидмутом.Был прекрасный день, и Джеймс решил пойти к Гарри пешком. То, что он противостоял матери и дяде, объявил им о своей независимости, наполняло его радостью и легкостью. Когда его провели к Гарри в маленькую гостиную, друг сразу заметил происшедшую в Джеймсе перемену.— Ты просто светишься от радости, Джеймс. Ты сделал предложение мисс Ричмонд, и оно принято?— Еще нет, Гарри, — ответил Джеймс, широко улыбаясь.— Тогда что же тебя так осчастливило?— Сегодня утром я чувствую, что могу делать все, что хочу, — сказал Джеймс, усаживаясь за стол и намазывая маслом тост.— Почему? — спросил Гарри, недоумевая, в чем может быть причина произошедшей в друге перемены.— Потому что я наконец восстал против матери и дяди!— Как! Бросил вызов Отли? Невероятно!— Это правда, Гарри. Мать обратилась за помощью к дяде якобы для того, чтобы спасти мою душу. Но в действительности они оба хотели добиться, чтобы я перестал компрометировать семейство Отли, поддерживая знакомство с Рич-Мондами.— И что ты им ответил?— Что намереваюсь жениться на стар-шей мисс Ричмонд, если она согласится стать моей женой.— Отлично, Джеймс!— Я впервые осознал, какой ограниченный зануда мой дядя Герберт. Наверное, только такой человек и может стать епископом! Интересно, какой церковный деятель получился бы из мистера Эдварда Ричмонда?— Думаю, очень плохой. Джеймс рассмеялся.— Наверное, ты прав. Он слишком честен и независим, чтобы выслуживаться в церковной иерархии. Кроме того, деятельность леди Тримейн не позволила бы ему извлекать выгоду из «служения церкви». Ты знаешь, чем она занимается, Гарри?— Методистская маркиза? Ну да, я думал, все об этом знают.— Я знал, что она посещает бедноту и слышал о ее громиле-телохранителе. Но что она учит проституток правилам гигиены…— Это уже слишком для чувствительного Отли, Джеймс? — поддразнил Гарри.Джеймс покраснел.— Да, я был слегка шокирован. Но когда я подумал об этом, то пришел к вы-воду, что это совсем не так лицемерно, как всеобщее презрение к этим женщинам, нежелание протянуть им руку помощи в их нищенском существовании.— Согласен. И во всяком случае, слово «лицемерие» не подходит для семьи Рич-мондов. А когда ты собираешься просить руки мисс Ричмонд?— Я, пожалуй, еще немного подожду. Впрочем, нет, я сделаю это сегодня! Но я хочу убедиться, что наш поцелуй не был случайностью, рожденной волшебной атмосферой Пэдстоу. 37 Если бы он только знал, что мисс Ричмонд может думать только о Джеймсе Отли, лорде Клитероу и его поцелуе. Она спрашивала себя, был ли поцелуй случайным, или Джеймс попытается поцеловать ее еще раз. Он объявил о своем намерении ухаживать за ней, но Линнет привыкла к тому, что мужчины прекращали ухаживания, когда проходило опьянение ее красотой. Она была так неопытна, что походила сейчас на шестнадцатилетнюю девушку, пришедшую в смятение от первой влюбленности. Однажды под утро ей приснилось, что Джеймс целует ее. Сон был приятным и волнующим, и она провела весь день как в тумане, мечтая снова погрузиться в этот сон.Когда она застегивала плащ, собираясь на раут к Лэнгли, ее руки дрожали. Она знала, что Джеймс будет там и пригласит ее танцевать. Мысль о том, что он будет обнимать ее во время танца, приводила ее в трепет.Джеймс немедленно подошел к ней, как тодько она появилась в бальном зале. Он подумал, что она еще никогда не была так прекрасна. Ее платье было расшито серебряной нитью и украшено жемчугом. Жемчужины были вплетены и в ее волосы. И было что-то в ее красоте в этот вечер, как будто поощрявшее его к сближению. Он попросил ее записать его на два вальса.Во время первого вальса Линнет не решалась смотреть в глаза Джеймсу. Она быстро взглядывала на него, отвечая на вопрос, а потом снова опускала глаза.— Кажется, вас очень занимает мой лацкан, мисс Ричмонд, — шутливо сказал он.Линнет зарделась.— Боюсь, это потому, что я до сих пор испытываю неловкость из-за своего поведения в Пэдстоу.Джеймс не понял, был ли этот намек на их поцелуй хорошим или плохим знаком для него.— Неужели вы испытали только неловкость, мисс Ричмонд?— О нет, — тихо ответила Линнет.— Тогда, возможно, мне удастся убедить вас повторить поцелуй?— Да, — ответила она, храбро взглянув прямо в глаза Джеймсу.Джеймс посмотрел на ее зардевшееся лицо, привлек поближе и сказал:— Сегодня очень жарко, мисс Ричмонд. Давайте после танца выйдем в сад.Другие пары тоже отправились в сад, но Джеймсу и Линнет удалось найти уединенный уголок, где они опустились на небольшую каменную скамью. Пахло мятой и тимьяном.— Мы поцеловались в первый раз при таких необычных обстоятельствах, мисс Ричмонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59