Все равно как для нас строительство дома. Однако операция очень интимная, требующая уединения. Люди лишают их и этого. Какими же дикарями, безумцами представляемся мы птицам!Короче, люди обращаются с орлами как с животными, порабощают их.Хриплый голос Карэмэна возвысился почти до крика.— И мы наказаны — мы сами стали рабами!Самые ловкие из людей научились летать верхом на птицах. Они отражали нападение диких орлов и защищали остальных. Те платили им: кормили, давали кров, обслуживали.Поначалу это было только справедливо. Но плата все возрастала, летуны постепенно захватывали власть. Защитники превратились в вожаков, вожаки — в лордов. Людям свойственна жажда власти. Птицам нет.Мы позволили летунам поработить птиц, мы поощряли их. Летуны воспользовались орлами и поработили нас!Черт побери, мы получили по заслугам. 14 Мать — лучший друг юноши.Старинная поговоркаДжэркадон оставил Короля Тень и охрану за дверью, а сам прошел на террасу к матери. За последние дни Мэйала словно съежилась, она казалась совсем крошечной, раза в два меньше, чем раньше. Волосы окончательно поседели, ни единого золотистого волоска, а личико ссохлось и сморщилось. Она сидела и смотрела на раскинувшийся внизу парк, но вряд ли видела его.— Ясного неба, матушка, — поздоровался Джэркадон и пододвинул себе стул.Она обернулась, скользнула взглядом по связке бумаг в руке сына:— Тебе также, сынок.— Все хандрите, матушка? Вы бы занялись чем-нибудь, шитьем например. Или книжку почитали б. Чего зря высиживать, только хуже от этого.— Возможно, я буду брать уроки анатомии, — прошептала Мэйала, отвернулась и снова уставилась в пустоту.Джэркадон подавил раздражение и устроился поудобнее.— Я пришел попросить вас кое о чем.— Что еще? Я и так никого не принимаю.Да, видно, придется набраться терпения.— Матушка! Оказывайте мне должные знаки почтения, и ваше недомогание сразу же пройдет.Королева промолчала.Джэркадон вздохнул:— Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Счагэрне.Она вздрогнула, глаза забегали.— Я никогда не бывала в Счагэрне.— Да, вы в основном находились в Коллиноре.Мэйала нахмурилась и покачала головой:— Твой отец залил кровью всю страну, лишь бы сохранить это в тайне. Спроси кого-нибудь другого.Джэркадон передернул плечами:— У меня есть новости от Виндакса.— Что?! Какие новости?— А вы мне расскажите о Счагэрне?Мэйала презрительно скривила губы:— Хорошо. Расскажу, что знаю. Когда ты получил это известие?— Два дня назад. Он жив.Она закрыла лицо руками и неслышно, про себя вознесла хвалу Господу.— Скорее всего жив. Я получил письмо, видимо, продиктованное Виндаксом и запечатанное его печатью. Значит, нашли по крайней мере его тело. Фон думает, что письмо подлинное. Вот, прочтите.— Прочти ты.Джэркадон повиновался. Мэйала долго сидела неподвижно, потом спросила:— Кто же виновник преступления?Джэркадон окинул мать внимательным взглядом:— Найномэр по-прежнему считает, что произошел несчастный случай. Но если это действительно покушение на убийство, виновата Элоса, дочь герцога.Королева разрыдалась. Джэркадон ждал, нетерпеливо ерзая на стуле.Мэйала утерла слезы тыльной стороной ладони:— Теперь ты, выходит, из короля превратишься в регента?Джэркадону не хотелось злить ее, но он не удержался от смеха:— Маменька! Ты же меня знаешь. Фон спешит сюда изо всех сил, аж перья горят. Волнуется насчет мятежников — и Счагэрна. Я не обнародую вестей о моем драгоценном сводном братце, пока мы воочию не узрим здесь физиономию герцога Фонского. Это будет посильнее любых аргументов.Мэйала, похоже, испугалась:— Если ты объявишь своего брата незаконнорожденным, меня, полагаю, ждет участь Тени Оролрона?— Нет-нет, маменька, это решительно невозможно, — весело возразил Джэркадон. — Тебе этого не выдержать. А он-то каков! Молодчага! Верно говорят — не судите по внешности, никто и не ожидал, что барон окажется таким крепышом. Я получил массу удовольствия. — Многообещающий юноша потрепал мать по плечу. — Маменька, я знаю, что не лишен недостатков. Но положа руку на сердце разве я первый из королей Ранторры захватил трон ценой небольшого кровопролития? Да, кое-кто из моих приятелей на наших дружеских пирушках порой дает волю рукам и вообще ведет себя не совсем хорошо, но ведь вы — мать короля. И ваш, пусть очень скверный, сын ничего такого не допустит. Обещаю.Однако слова его не убедили королеву.— А твой отец?— Ну, он хотел отречься от меня. Ладно, после обсудим. Сперва Счагэрн. Итак?— Альво спас нас и вывез из Аллэбана, — заговорила королева, обращаясь не к Джэркадону, а к далекому голубому небу. — Меня вызвали во дворец и приказали выйти замуж за твоего отца. Впрочем, тебе это все известно. Мы думали, Карэмэн теперь нападет на Ранторру, и Оролрон готовился к войне. И тут Карэмэн предложил заключить перемирие. Альво сказал, что на слово этого мятежника можно положиться. Он обеспечил надежную охрану, провез Карэмэна через Рэнд и организовал его встречу с твоим отцом. В Счагэрне. Они заключили перемирие — на весь срок, отпущенный Оролрону Богом, до самой его смерти. Граница проходила по Орлиной Вышке, ни одна из сторон не имела права пересекать ее. Все.Джэркадон с сомнением взглянул на нее:— Не сохранилось никаких записей, протоколов?— Конечно, нет. Короли не вступают в переговоры с бунтовщиками.Джэркадон подумал с минуту.— Но зачем же такая секретность?— Короли не вступают в переговоры с бунтовщиками, — повторила Мэйала.Нет, она определенно что-то скрывает.— А на слова у папеньки была весьма, избирательная память, — заметил Джэркадон. — Но этого не достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85