Кроме того, теперь, когда Макс рядом, стало легче терпеть холодную удушливую скуку которой, казалось, была пронизана вся обстановка. Она может даже помечтать о блаженной радости увидеть его вновь.
Она была так счастлива, что не обращала внимания ни на злобные голоса, ни на колкости, ни на глупые сплетни. Забытый чай стыл в чашке.
Внезапно до нее дошло, что невестки дружно поднимаются с мест шурша тафтой, неуклюже топорщившейся на их пышных бедрах. Осознав, что очередная пытка кончилась, Кристина тоже встала.
— Ужин в девять, — рассеянно объявила она. — До встречи. — И, грациозно кивнув, направилась к двери.
— Она и словом с нами не перемолвилась, — взвизгнула одна невестка.
? По-моему, просто подвыпила, — вставила вторая, поджав губы.
— По крайней мере лицо у нее так и сияло, — добавила третья, и злобные гарпии обменялись многозначительными взглядами.
Ганс, терпеливо вздохнув, поднял глаза к небу.
— Еще есть время выпить перед ужином. Кто хочет партию в бильярд?
Семейные сборища были тяжким испытанием и для него, поскольку он не выносил своих невесток и терпеть не мог матери, делавшей из старшего сына мальчика на побегушках.
— Твоя жена, случайно, не беременна? — осведомилась вдовствующая княгиня, пронзив его скептическим взглядом.
— Господи, конечно, нет!
Но тут в голову Ганса пришла ужасная мысль.
— Прошу простить, у меня дела, — мрачно объявил он. — Встретимся в бильярдной.
Взбежав по ступенькам, Ганс ворвался в гостиную Кристины, словно разъяренный бык. Но комната оказалась пуста. Он рывком распахнул дверь спальни. Кристина, все еще в нарядном платье, лежала в шезлонге с закрытыми глазами.
— Попробуй мне признаться, что беременна, сука ты этакая!
Истерический вопль ворвался в ее блаженные грезы, и глаза Кристины удивленно распахнулись.
— Только не в присутствии слуг, — резко бросила она, садясь. — Лиза услышит.
Камеристка гладила ее вечернее платье в смежной со спальней гардеробной.
— Плевать мне на слуг! — прорычал Ганс. — Отвечай, стерва, ты беременна?
— Будь добр убраться отсюда.
Он не заслуживает ответа, этот негодяй, с его постоянными изменами и откровенным безразличием!
— Отвечай мне, черт возьми! — повторил он, сжав кулаки.
— Нет. А теперь вон из моей комнаты!
Презрительно усмехнувшись, она подобрала белую шифоновую юбку и шагнула к двери гардеробной.
— Ты так не уйдешь! — завопил муж:, преградив ей дорогу и пытаясь схватить за руку.
— Только коснись меня, — тихо процедила она, — и я закричу так громко, что твоя мамаша услышит меня снизу, или из своей комнаты, или где там еще покоится жирный зад этой старой клячи!
Руки Ганса бессильно повисли: связываться с матерью не хотелось. Она все еще имела огромное влияние в княжестве и твердо полагала, что прежде всего следует соблюдать внешние приличия.
— Я еще не покончил с тобой, — шепнул он.
— Зато я с тобой покончила.
По крайней мере пока его мамаша торчит во дворце.
— Если ты беременна… я убью тебя… после ее отъезда, — тихо добавил он.
Леденящая злоба в его глазах пугала, и Кристина впилась ногтями в ладони, чтобы не заплакать от страха.
— К счастью, этого не понадобится, — с усмешкой пообещала она и, обойдя его, направилась в гардеробную.
— Ты принадлежишь мне! — взвизгнул он, сверля ее взглядом. — И не забывай…
Войдя в гардеробную, Кристина отослала Лизу с поручением, чтобы немного побыть одной и прийти в себя. С чего это он вдруг пришел в такую ярость и стал задавать вопросы? Действительно ли ей грозит опасность, или он просто вспылил? И не приставит ли снова стражу, если так взбешен ее неверностью? Хоть бы это ему не взбрело в голову теперь, когда Макс рядом!
Только сейчас она позволила себе содрогнуться от страха. Что теперь будет? И что задумал ее муж?
За ужином она разыгрывала роль идеальной хозяйки, улыбалась с деланной сердечностью, отвечала на вопросы с утонченной вежливостью, смеялась над неуклюжими шутками деверей, командовала слугами. И очень мало пила, боясь, что окончательно потеряет самообладание. Только украдкой, когда становилось совсем невмоготу, поглядывала на часы, опасаясь, что они попросту сломались: стрелка никак не хотела двигаться. Но, удостоверившись, что все в порядке, вздохнула про себя и знаком велела лакею наполнить бокал деверя.
После ужина мужчины засиделись за портвейном. Дамы пили чай в гостиной, и, пока родственницы перебирали придворные сплетни, Кристина считала розы на юбках пастушек из мейсенского фарфора, украшавших камин.
Наконец появились мужчины и снова принялись за вино.
Но все проходит. Часы пробили одиннадцать, и Кристина смогла, не нарушая правил этикета, распрощаться и удалиться к себе.
Какое счастье!
Она чувствовала себя ребенком, отпущенным с уроков, и мечтала только об одном: поскорее очутиться в тишине своих покоев. В гостиной ее дожидалась Лиза, но после долгого, бесконечно утомительного вечера Кристине нестерпимо захотелось остаться одной.
— Я сама разденусь, — сказала она с улыбкой грешника, которому удалось вырваться из чистилища. — Спокойной ночи, Лиза. Разбуди меня в пять. Мы с мальчиками хотим покататься на коньках до завтрака.
Завтра она предупредит Макса.
— Да, мадам, — ответила горничная, приседая. — Позвольте только помочь вам с жемчугами.
Кристина лениво отмахнулась:
— Не нужно. Иди.
Глава 19
— Позвольте только помочь вам с жемчугами.
Мужской голос — глубокий, низкий, мучительно знакомый…
Кристина круто обернулась и прижала руку к сердцу.
— Как ты сюда попал? — потрясенно пролепетала она, вне себя от страха, сомнения, радости…
— Никто меня не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83