Меня снова охватил страх, к тому же я встревожилась, что он может что-то заподозрить, узнав, что вы не получили его письма. Поэтому ваше письмо я тоже спрятала. А потом и все остальные, ваши и его, — я перехватывала все письма. — Она так крепко стиснула платок, что у нее побелели костяшки пальцев. — Однажды начав, я уже не могла остановиться, и все время надеялась… надеялась… Видите ли, если бы он только полюбил меня, хоть немножко, и мы поженились бы, я бы послала за вами, Кэтлин, клянусь вам!
Кэтлин, потрясенная, только и могла что смотреть на нее и молчать.
— Вы хотя бы понимаете, что наделали, Уиннифред? — проговорила она наконец. — Что заставили меня возненавидеть его? Что причинили ему боль, потому что я так и не приехала сюда под конец его жизни, когда он был при смерти, поскольку считала, что он не хочет меня видеть?
— Да, — прошептала Уиннифред. — Я понимаю. Я сожалела об этом — ах, я сказать вам не могу, как сожалела! И все оказалось впустую, потому что Риз так и не обращал на меня внимания, никогда, ни разу не подумал обо мне… в этом смысле. Я оставалась для него только другом. Хорошая, надежная и стойкая Уиннифред. — Она покачала головой, и из глаз ее потекли горькие слезы. — Он настолько ослеп от любви к Лидии и тоски по вас, что так и не понял, что я к нему чувствую.
У Кэтлин перехватило дыхание. Она смотрела на женщину, которую встретила в свой первый день в Хоупе, женщину, которую, как ей казалось, она знала. Да, хорошая, надежная, стойкая Уиннифред. Ничего, кроме этого, Кэтлин не видела, но, конечно, все обстояло гораздо сложнее. Человек — непростое существо, в нем всегда смешаны добро и зло. Только немногие состоят из одного зла — такие, как Доминик Трент и Херли Биггз. А некоторые, как Уэйд, — одно сплошное добро. Но столько людей находятся где-то на грани света и тьмы — слабые, безвольные, совершающие порой ужасные ошибки.
— В конце концов я уже больше не могла этого вынести. Своей вины, я хочу сказать. — Уиннифред скомкала мокрый платочек и раскаянно посмотрела на Кэтлин. — Я привезла все письма на танцы и спрятала их в складках вашей шали. Мне хотелось, чтобы они были у вас, чтобы вы поняли, как сильно он вас любил. Я боялась, что вы меня заподозрите, станете задавать вопросы и подадите в суд, но я рискнула, Кэтлин, чтобы вы в конце концов все узнали. — Голос у нее был тихий, безнадежный и усталый. — Это… чего-нибудь стоит, детка?
— Да, Уиннифред, наверное, стоит. — Кэтлин покачала головой. Она пока что не пришла в себя от потрясения и не знала, что еще сказать. — Но если вы просите меня о прощении…
— Нет-нет, не прошу. Этого я не жду. — Уиннифред все еще терзала в руках платочек. — Только… только понимания. Если вы можете. И покоя. Я думаю, что теперь, когда вы все знаете, это вас успокоит… насчет Риза… и что вы, может быть, наконец… наконец простите его.
И с этими словами Уиннифред Дейл повернулась и выбежала из комнаты.
Кэтлин не могла пошевелиться. Горло у нее саднило. Она не знала, сколько времени простояла так, потом внезапно двинулась к входной двери, вышла на крыльцо и, не останавливаясь, пошла дальше.
Глава 31
Под палящим солнцем стояла Кэтлин у могилы Риза. Когда-то она поклялась, что ни за какие блага мира не придет сюда больше. Но тогда она еще не знала правды.
— Я ошиблась в тебе, папа, — прошептала она. Горе стеснило ей грудь. — Наверное, в этом не только моя вина, но мне следовало верить в глубине души, что ты не бросил меня. А теперь слишком поздно. Жаль… — От наплыва чувств она слегка покачнулась. — Жаль, что нельзя все переиначить, что нельзя увидеть тебя хоть разок. — Голос ее пресекся. — Чтобы можно было поговорить, понять друг друга. Жаль, что я не приехала к тебе, когда ты позвал меня. Но я ожесточила свое сердце, — тихо сказала Кэтлин, — а ты — нет. — Неожиданно она опустилась на колени рядом с изголовьем могилы. — Пожалуйста, прости меня, — попросила она.
Слезы полились из ее глаз, и Кэтлин не могла и не хотела удержать их. Да это и не имело значения. Стоя на коленях, она раскачивалась взад-вперед, в голове у нее всплывали смутные воспоминания о крупном человеке, который держал ее на руках, о его низком ласковом голосе, смехе, запахе сигарного дыма…
Вдруг глаза ее широко раскрылись. Сигарный дым. Она ощущает именно тот запах, который витал в воздухе в кабинете Риза, когда она впервые вошла туда. Она чувствует его и здесь, на лужайке, рядом с его могилой.
— Папа! — удивленно воскликнула Кэтлин.
И тут она поняла — Риз был здесь, рядом с ней. Пока она грезила — одно мгновение, — она ощущала его присутствие, радуясь, что ее охватывают целительное умиротворение и любовь к отцу, почти наяву осязая его объятие, от которого все вокруг словно засверкало.
— Папа, я люблю тебя, — тихонько сказала Кэтлин, и в душу ее ворвалось счастье. В следующее мгновение она уже стояла на ногах.
«Иди к Уэйду. Сейчас же. Ты ему нужна! « Она не слышала этих слов, она их почувствовала. Угадала сердцем, словно кто-то любящий произнес их на самом деле. Она круто повернулась и побежала прямиком к дому.
На крыльце Кэтлин столкнулась с Ником, который только что вышел из двери.
— Что случилось? — вскрикнула она, в ее широко раскрытых глазах мелькнуло отчаяние.
— Он пришел в себя. Спрашивал о вас. Я как раз иду вас искать…
Она рванулась мимо него, и он не успел договорить. Ник затопал по ступенькам следом за ней.
Когда она подошла к двери, Клинт стоял у кровати, и на его красивом лице сияла улыбка — широкая, как сам Вайоминг. А Уэйд сидел, опираясь на подушки. Вид у него был слегка бледный и усталый, и он как будто немного постарел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96