— Здесь, на ранчо, не так уж и плохо, — заметил он и увидел, как напряглась ее спина. — Восходы очень красивые, да и закаты тоже. Зимы суровые, но, черт побери, сейчас еще только весна. Вам долго не нужно будет опасаться холодной погоды.
Кэтлин молча смотрела на него. Уэйд рассчитывал, что слова облегчат боль, которую он читал в ее глазах, но, судя по всему, боль стала еще сильнее. Внутри у Уэйда все сжалось. Кэтлин совсем не походила на Риза. Ее интересовала только цивилизованная беззаботная жизнь — мир, который она знала с детства. Если Риз хотел что-то затронуть в ней, заставить полюбить эту землю, открытые просторы, небо, ветер и суровую красоту долины, которые так любил сам, то он потерпел поражение. Совершенно ясно, что, когда пройдет год, она продаст свою долю.
Если только Кэтлин не жадна по-настоящему, она не останется здесь даже до завтрашнего вечера, вдруг подумал он. Она пожертвует своей сорокапроцентной долей и вернется на восток, к своим богатым друзьям и красивому дому.
— Я хочу видеть мистера Маккейна, как только он завтра появится, — тихо сказала Кэтлин. Глаза ее были полны невыразимой грусти, и Уэйду почему-то стало от этого не по себе.
— Располагайтесь. Спокойной ночи.
Она вышла, оставив после себя слабый запах фиалок.
Войдя в свою комнату, Кэтлин сморгнула слезы. Дождь кончился. Она открыла окно и глубоко вдохнула горный воздух, стараясь успокоиться. Ей хотелось снова перечитать завещание, но она была вконец измучена. Это можно сделать и завтра.
Завтра, подумала она, сжимая пальцами виски. Завтра она что-нибудь придумает, найдет выход. Не может она остаться в Вайоминге на год, не может! Ей нужны деньги — вся сумма целиком — и немедленно!
Конечно, пособие за первый месяц помогло бы ей, но ведь до пособия еще нужно дожить. И как быть с Бекки? Нельзя же тащить сестру сюда, в это Богом забытое, ужасное, безлюдное место, на многие мили отстоящее от крохотного городишки.
Когда Кэтлин наконец улеглась, ее охватило чувство безнадежности. Она думала, что не сможет уснуть, потому что уже и не помнила, когда в последний раз спала крепко и хорошо, — каждую ночь, преследуемая своими заботами о будущем, она ворочалась без сна, но сегодня, убаюканная песнями бесчисленных кузнечиков, потоками влажного, сладко пахнущего горного воздуха и пьянящим молчанием пустыни Вайоминга, она уснула мгновенно и не пошевелилась до утра.
Глава 4
Кэтлин не сразу поняла, где она.
Лежа на мягкой подушке и глядя в потолок, она вдыхала чудесный воздух, пахнущий хвоей, и нежилась на прохладных простынях, ласкающих кожу. До ее слуха долетели какие-то отдаленные звуки. Конское ржание. Птичьи трели. Мужские громкие голоса. Хлопанье двери, радостный собачий лай.
Ранчо «Синяя даль»!
Она села, пригладила волосы.
Комнату заливали бледно-золотые лучи солнца, освещая бюро, выкрашенное белой краской, блестя на отделанном бахромой розово-голубом ковре, покрывавшем почти весь деревянный пол, и легко скользя по одеялу нежными нитями.
Белые занавески развевались от легкого ветерка. Кэтлин спрыгнула с кровати и босиком подбежала к окну.
Открывшийся ее взгляду пейзаж подействовал на нее ошеломляюще. Вчера она видела ранчо сквозь серую пелену дождя, сегодня же увидела в полном освещении — долина, представшая перед ее глазами, сверкала и переливалась в ярких солнечных бликах.
У нее перехватило дыхание. Серо-голубые горы в отдалении, разрезанные водопадами, их высокие величественные вершины, закутанные в шали из сосновых лесов и увенчанные снегом, искрившимся в утреннем свете. Предгорья, усеянные аметистовыми цветами, огромная зеленая холмистая равнина, теряющаяся вдали в утренней дымке.
Все в Кэтлин затрепетало. Она глубоко вдохнула воздух, пахнущий цветами и свежестью, увидела крупную черную собаку, бегущую от загонов для скота к равнине, и ощутила, как сердце у нее сжалось.
Красивое место, этого нельзя отрицать. Более чем красивое — просто великолепное! Впервые в жизни она почувствовала некую связь с отцом, которого не видела с тех пор, как была ребенком. Теперь ей нетрудно понять, почему Риз Саммерз любил эту величественную, безлюдную, суровую землю.
Но понять, почему он предпочел эту землю жене и дочери, она не может.
Да, долина, с ее чудесными цветами, оленями, горами и искрящимися водопадами, обширными золотисто-зелеными пастбищами, манящими своим ветром и солнцем, восхитительна, но ее не соблазнишь.
Она здесь по делам и к концу этого дня уедет, так или иначе договорившись о продаже своей доли ранчо.
Кэтлин отошла было от окна, как вдруг заметила Уэйда, выходящего из сарая. Он направился к загону, где резвился высокий чалый жеребец, и что-то прокричал нескольким своим помощникам, проезжающим мимо верхом.
Он казался красивее, чем вчера, в рабочей рубашке темно-синего цвета, темных штанах и сапогах. На поясе висела кобура, за плечами — пара ружей, лицо наполовину закрывал черный стетсон.
Сердце у нее бешено заколотилось.
Похоже, он чувствует себя совершенно как дома среди этого грубоватого, шумного, суматошного окружения.
А почему бы и нет, сердито спросила себя Кэтлин, резко отворачиваясь от окна и принимаясь за свой туалет. Он здесь вырос, он сын Риза Саммерза. Для него это место — родной дом.
А у Бекки и у нее дома больше нет — никакого вообще. Эта горькая мысль укрепила ее решимость найти способ продать свою долю. После завтрака она продолжит изучать завещание.
В доме было прохладно и тихо, никого не было видно. Внизу, в столовой, тоже было пусто. Франческа возилась на кухне, в руках у нее было тесто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96