— Потому что вам… вам показалось, что это забавно. Так пошутить!
— Разве по мне видно, что я шучу?
— Да, вы… — Ее яркие глаза потемнели от негодования. — Положите все на землю и убирайтесь отсюда к черту! Я з-замерзла до смерти, а вам до этого и дела нет!
Он заметил, что зубы у нее стучат, и его желание как рукой сняло. Да она вся дрожит!
— Выходите из воды, Кэтлин. — Он говорил резко, тем самым командирским тоном, услышав который все работники вскакивали, чтобы немедленно выполнить его приказания. — Быстро!
— Не выйду, пока вы не уйдете. Положите все на дерево и ступайте.
— Хотите верьте, принцесса, хотите нет, но я и раньше видел полуодетых женщин.
— Но не меня!
— Будь я проклят, если буду стоять здесь и препираться с вами!
Доведенный до белого каления, Уэйд швырнул одежду на траву и вошел в воду. Кэтлин снова закричала и попыталась уклониться, но он схватил ее за руку и притянул к себе, а потом сгреб в охапку.
— П-пустите меня!
Она еще не договорила последнего слова, а он уже вышел на берег и поставил ее на землю.
— Сейчас весна, дурочка вы этакая. Только тот, кто ничего не знает о здешней жизни, полезет в ручей в это время года, да еще с утра пораньше!
— Только мерзавец станет красть одежду женщины, пока она купается! — Задыхаясь, Кэтлин вырвала у него блузку дрожащими окоченевшими пальцами. — Отвернитесь!
— Это вовсе не я, а Маркиз.
— От-твернитесь!
Скрипнув зубами, Уэйд подчинился. Наверное, это самая упрямая женщина в мире. Но, увидев ее в сорочке, облепившей ее, как вторая прозрачная кожа, он чуть не застонал, представив себе, каким именно способом мог бы ее согреть. Он бросил палку Маркизу, прыгавшему вокруг Кэтлин, которая с трудом натягивала одежду, и стоял, стараясь подавить искушение повернуться до того, как она облачится в свой строгий, красивый туалет.
Маркиз с лаем помчался за палкой, и Уэйд оглянулся. Кэтлин пыталась застегнуть блузку, руки у нее так дрожали, что пуговицы не слушались.
— Ну-ка дайте мне, — сказал он с грубым нетерпением. Он ловко застегнул верхнюю пуговицу, потом еще одну, пониже. Когда рука его коснулась ее груди, он напрягся, словно мальчишка, никогда не прикасавшийся к девочке.
— Я… сама, — еле слышно проговорила она. Он оттолкнул ее дрожащие пальцы.
— Ну уж нет!
Кэтлин не двигалась, если не считать бившей ее дрожи, пока он застегивал все ее пуговицы. Она замерзла, очень замерзла. Ей и в голову не пришло, что Маркиз может утащить ее одежду, и она не могла вообразить, что вода в ручье окажется такой холодной. Уэйд снял с себя широкую фланелевую рубашку и закутал ее плечи, и она с облегчением вздохнула, ощутив, что немного согревается.
Потом он, без всякого предупреждения, привлек ее к себе, согревая своим телом. Кэтлин словно растаяла в его железных объятиях, прижавшись к его голой груди, такой надежной и теплой. От его крепкого загорелого тела исходил жар, волны жара, такие же сильные, как и он сам. Когда эти волны пошли по ее телу, она задрожала и в то же время почувствовала себя в безопасности, ощутив кое-что еще.
Искру жара, чистого огня, которая была никак не связана с фланелевой рубашкой и очень даже связана с этим красивым человеком, который всегда появлялся в нужную минуту. С этим человеком, взгляд которого бывал тяжелым, но также удивительно нежным, от чьего прикосновения словно воспламенялись и ее сердце, и ее душа.
Она прильнула к нему всем телом, хотя и понимала, что нужно бы отодвинуться.
Руки Уэйда растирали ее спину уверенными согревающими движениями, и у нее не осталось ни малейшего желания вырваться.
Сердце Кэтлин билось учащенно. Как хорошо было стоять так близко к нему! Опасно, но хорошо.
Она глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.
— Нам нужно идти… вернуться в дом.
— Да-а? — Он крепче прижал ее к себе, продолжая растирать. — Кто это сказал?
— Вы же знаете… нужно. Сейчас… же, — сказала она, стараясь говорить как можно убедительнее, но ей удалось проговорить это тихим шепотом, а вовсе не решительным тоном, как хотелось поначалу.
Он понимал, что она права. Но это не имело значения. Он прижимал ее к себе, и это производило на него странное впечатление.
— Если бы я не был уверен в противном, я бы сказал, что вы меня боитесь, Кэтлин. А я не кусаюсь.
На мгновение Кэтлин охватило радостное чувство от того, что он выговорил ее имя с такой нежностью, но в голове мелькнула непрошеная мысль: не произносит ли он имя Луанн точно таким же голосом?
— Пойдемте. — Она высвободилась из его рук и увидела, как он прищурился.
Поначалу ей показалось, что он собирается возражать или даже удержать ее и поцеловать. Его взгляд упал на ее замерзшие дрожащие губы и на мгновение задержался там. Кэтлин чувствовала, как он напряжен, и, ощутив в своих чреслах ноющую боль, чуть было не встала на цыпочки и не поцеловала его. Какое безумие!
Но тут он кивнул и заговорил спокойным голосом:
— Как скажете, мисс Саммерз. — И направился к Звездочке. — Пошли.
Вскоре Кэтлин, переодевшись, уселась, закутанная в одеяло, принесенное Франческой, с чашкой сладкого горячего кофе перед огнем. К тому времени она уже могла размышлять более здраво. Когда в комнату вошел Уэйд, одетый в чистую рубашку, в сухие штаны и сапоги, она совершенно спокойно улыбнулась ему и поблагодарила за то, что он принес ее вещи.
— Я полагаю, что мне следует извиниться перед вами за то, что я обвинила вас в краже, — официальным тоном проговорила она. — Я прошу про…
— Не нужно никаких извинений. — Голос его звучал ровно, спокойно и твердо, как всегда, но в его взгляде было заметно что-то новое. Он больше не смотрел на нее с возмущением или досадой, как обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96