Кругом аппаратура, провода и циферблаты.И вот я произнес что-то совсем неуместное:– Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов…Действительно, что-то подобное имело место. Выступление Евтушенко на московском писательском съезде было довольно решительным.Вот я и сказал:– Евтушенко выступил против колхозов…Бродский еле слышно ответил:– Если он против, я – за.Разница между Кушнером и Бродским есть разница между печалью и тоской, страхом и ужасом. Печаль и страх – реакция на время. Тоска и ужас – реакция на вечность. Печаль и страх обращены вниз. Тоска и ужас – к небу.Иосиф Бродский говорил мне:– Вкус бывает только у портных.Конечно, Бродским восхищаются на Западе. Конечно, Евтушенко вызывает недовольство, а Бродский – зависть и любовь. Однако недовольство Евтушенко гораздо значительнее по размерам, чем восхищение Бродским. Может, дело в том, что негативные эмоции принципиально сильнее?..Когда горбачевская оттепель приобрела довольно-таки явные формы, Бродский сказал:– Знаете, в чем тут опасность? Опасность в том, что Рейн может передумать жениться на итальянке.Бродский говорил, что любит метафизику и сплетни. И добавлял:«Что в принципе одно и то же».Врачи запретили Бродскому курить. Это его очень тяготило. Он говорил:– Выпить утром чашку кофе и не закурить?! Тогда и просыпаться незачем!Шмаков говорил о Бродском:– Мало того, что он гений. Он еще и весьма способный человек.– Способный? Например, к чему?– Да ко всему. К языкам, к автовождению, к спорту.Иосиф Бродский любил повторять:– Жизнь коротка и печальна. Ты заметил чем она вообще кончается?Бродский обратился ко мне с довольно неожиданной просьбой:– Зайдите в свою библиотеку на радио «Либерти». Сделайте копии оглавлений всех номеров журнала «Юность» за последние десять лет. Пришлите мне. Я это дело посмотрю и выберу, что там есть хорошего. И вы опять мне сделаете копии.Я вошел в библиотеку. Взял сто двадцать (120!) номеров журнала «Юность». Скопировал все оглавления. Отослал все это Бродскому первым классом.Жду. Проходит неделя. Вторая. Звоню ему:– Бандероль мою получили?– Ах да, получил.– Ну и что же там интересного?– Ничего.Иосиф Бродский (на книге стихов, подаренной Михаилу Барышникову):Пусть я – аид, а он – всего лишь – гой,И профиль у него совсем другой,И все же я не сделаю рукойТого, что может сделать он ногой!"О Бродском:«Он не первый. Он, к сожалению, единственный».У Бродского есть дружеский шарж на меня. По-моему чудный рисунок.Я показал его своему американцу. Он сказал:– У тебя нос другой.– Значит надо, говорю, сделать пластическую операцию.Помню, раздобыл я книгу Бродского 64 года. Уплатил как за библиографическую редкость приличные деньги. Долларов, если не ошибаюсь, пятьдесят. Сообщил об этом Иосифу. Слышу:– А у меня такого сборника нет.Я говорю:– Хотите, подарю вам?Иосиф удивился:– Что же я с ним буду делать? Читать?!Бродский:– Долго я не верил, что по-английски можно сказать глупость.Бродский о книге Ефремова:– Как он решился перейти со второго абзаца на третий?!Бахчаняна упрекали в формализме. Бахчанян оправдывался:– А что если я на содержании у художественной формы?!Реклама фирмы «Мейсис». Предложение Бахчаняна:«Светит Мейсис, светит ясный!..»Заговорили мы в одной эмигрантской компании про наших детей. Кто-то сказал:– Наши дети становятся американцами. Они не читают по-русски. Это ужасно. Они не читают Достоевского. Как они смогут жить без Достоевского?На что художник Бахчанян заметил:– Пушкин жил, и ничего.Бахчанян:«Гласность вопиющего в пустыне».Как-то раз я сказал Бахчаняну:– У меня есть повесть «Компромисс». Хочу написать продолжение. Только заглавие все еще не придумал.Бахчанян подсказал:– «Компромиссис».Бахчанян предложил название для юмористического раздела в газете:«Архипелаг Гуд Лак!»Шел разговор о голливудских стандартах. Вагрич Бахчанян успокаивал Игоря Гениса:– Да что ты нервничаешь?! У тебя хороший женский рост.Бахчанян пришел на радио «Свобода». Тогда еще работали глушилки. Бахчанян предложил:– Все это можно делать заранее. Сразу же записывать на пленку текст и рев. Представляете какая экономия народных денег!Бахчанян говорил, узнав, что я на диете:– Довлатов худеет, не щадя живота своего.Бахчанян говорил мне:– Ты – еврей армянского разлива.Была такая нашумевшая история. Эмигрант купил пятиэтажный дом. Дал объявление, что сдаются квартиры. Желающих не оказалось. В результате хозяин застраховал этот дом и поджег.Бахчанян по этому случаю выразился:«Когда дом не сдается, его уничтожают!»Владимир Яковлев – один из самых талантливых московских художников. Бахчанян утверждает, что самый талантливый. Кстати, до определенного времени Бахчанян считал Яковлева абсолютно здоровым. Однажды Бахчанян сказал ему:– Давайте я запишу номер вашего телефона:– Записывайте. Один, два, три…– Дальше.– Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять…И Яковлев сосчитал до пятидесяти.– Достаточно, – прервал его Бахчанян, – созвонимся.Как-то раз я спросил Бахчаняна:– Ты армянин?– Армянин.– На сто процентов?– Даже на сто пятьдесят.– Как это?– Мачеха у нас была армянка…Вайль и Генис ехали сабвеем. Проезжали опасный, чудовищный Гарлем. Оба были сильно выпившие. На полу стояла бутылка виски. Генис курил.Вайль огляделся и говорит:– Сашка, обрати внимание! Мы здесь страшнее всех!Козловский – это непризнанный Генис.Генис написал передачу для радио «Либерти». Там было много научных слов – «аллюзия», «цензура», «консеквентный»… Редактор Генису сказал:– Такие передачи и глушить не обязательно. Все равно их понимают лишь доценты МГУ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13