— Садись, сейчас приготовлю реактивы.Селезнев сел на старый клеенчатый стул и несколько минут молча наблюдал за Сандриными манипуляциями.— Я не очень тебя отвлеку, если буду задавать вопросы?Она запустила таймер.— Совсем не отвлечешь. Техническую часть работы я давно уже выполняю механически. Сейчас придется выключить свет. Ты готов? — Дон кивнул, и она щелкнула выключателем. Комната погрузилась в полную темноту. Обитая дверь не пропускала ни единого лучика. — Так, заправила, теперь можно включить красную лампу. Давай приступай к своим вопросам.— Ты не заметила чего-нибудь подозрительного, пока вы с Варварой гуляли? Никто не шел за вами следом? Может быть, тебе несколько раз попалась на глаза одна и та же машина?..— Нет, нет и нет — на все три вопроса. Но это ничего не доказывает. Когда мы с Варварой бродим по Питеру, за нами может ходить целый табун верблюдов… Нет, верблюдов я, наверное, все-таки сфотографировала бы… Ну, целый табун «мерседесов» может ездить, неважно. Мы впадаем в экстаз, понимаешь? Тихий, незаметный глазу восторг охватывает наши души и переносит из неприглядной повседневности в сказку. Мы не видим грязи, попрошаек, пьяниц, безобразных палаток и безвкусно разодетых нуворишей с их кичливыми автомобилями и квадратными телохранителями. Мы смотрим на улицы, дома, фонари, мосты, набережные, парки и видим волшебный город, где живут лишь таланты, красавцы и поэты, где всегда играет музыка. Впрочем, тебе не понять. Нам с Варькой из-за всего этого давно уже приклеили ярлыки полубезумных старых дев.Запиликал таймер. Сандра промыла пленку в бачке и залила новый раствор.— Почему же не понять? — обиделся Селезнев. — Мне очень нравится Питер.— «Нравится» — это совсем другое… Но не будем отвлекаться. Ты ведь еще не исчерпал свои вопросы? Продолжай.— Кто-нибудь обращался к вам? Спрашивал о чем-нибудь? Просил помочь?— Сейчас подумаю. Так… Две пожилые дамы в Петропавловке интересовались, где вход в казематы. На Васильевском круглолицый толстяк в круглых очках и с пухлым портфелем спросил, который час. На Дворцовой набережной клеились небритые юнцы в количестве аж четырех человек. В забегаловке на Литейном полковник авиации попросил разрешения сесть за наш столик. Кажется, все.— Позже вы никого из них не видели?— Нет, но я уже объясняла…— Да-да… А с Варварой вы хоть ненадолго разлучались? Может быть, она заходила без тебя в какой-нибудь магазин, в аптеку, в туалет?— Нет. До самого того подъезда — будь он проклят! — все время были вместе. — Тут снова запиликал таймер. — Ну все, можно включать свет. Сейчас пленка еще немножко закрепится, промою и отдам тебе на экспертизу. Скажешь, какие кадры печатать в первую очередь. — Вспыхнувший свет на секунду ослепил Селезнева. Когда глаза привыкли, Сандра уже открывала большую бутыль. — Это дистиллят для последней промывки. Водопроводная не рекомендуется.Селезнев кивнул.— Погоди, сейчас повешу ее на веревку, пусть просохнет. Смотреть смотри, только держи за края. — Сандра взяла пленку за черный хвостик и посредством обыкновенной прищепки закрепила на веревке, а к нижнему концу прицепила грузик на зажиме. — Для себя я чаще снимаю на черно-белую, цветную недолюбливаю. Ты умеешь мысленно восстанавливать изображение по негативу?— Я в детстве тоже баловался.— Ну хорош! Я распинаюсь, а он сидит и молчит.— О, извини, это у меня профессиональное — меньше болтай, больше слушай да на ус мотай. Хотя изредка так прорывает…— Ладно. Я подумала, раз сейчас чайники все больше «мыльницами» снимают да в экспресс-проявку отдают, значит, никто в самом процессе ничего не смыслит. — Она вздохнула, показывая на совсем прозрачный участок перед светлым хвостом. — А это тот самый кусок, когда пленка сорвалась, под самый занавес. Штук пять кадров пропало. Говорила мне Варька: «Брось, не возись, все равно снимать не больше получаса!» Так нет, на меня, видите ли, напал творческий зуд! Поперлась в этот дурацкий подъезд… чтоб его спалили!— Не казни себя, Сандра, — сказал Селезнев. — Скорее всего, ты ничего бы не изменила, разве что сама бы тоже исчезла. Прошло столько времени, а ни от Варьки, ни о ней никаких вестей, значит, ее увезли или заманили куда-то не по ошибке. Ошибка давно уже разъяснилась бы. А если за ней охотились целенаправленно, твое присутствие их бы не остановило…— Кого — их, Дон? — резко повернувшись, спросила Сандра. — Кому могла понадобиться Варька? Зачем?— Не знаю, — глухо ответил Селезнев, отводя взгляд от ее глаз-угольков. — Но я это выясню. И разберусь с ними…— Ты думаешь, ее?.. — Она осеклась.— Нет. Нет!Селезнев быстро вышел из лаборатории. Через секунду хлопнула дверь на лестницу. Сандра, поколебавшись, вышла в прихожую и, тихонько приоткрыв дверь, выглянула в щелку. Дон стоял на лестничной площадке и курил. В тусклом свете пыльной лампы лицо его, казалось, состояло из одних углов. * * * Они напечатали и изучили фотографии, выпили еще чаю, а потом Селезнев попросил:— Сандра, припомни все, о чем говорила тебе Варька. Постарайся повторить слово в слово.Он не без некоторого злорадства заметил, что они вдруг поменялись местами: Сандра явно смутилась.— Знаешь, тебе это будет неинтересно. Обычная женская болтовня, ничего существенного.— Классическая фраза из классического детектива, — прокомментировал Дон. — И я, следуя традиции, должен заявить, что в данном случае любая мелочь может оказаться существенной. Смелее, Сандра. Я обещаю, что буду снисходителен. Как-никак, у меня девять лет стажа — всякого наслушался.— Ну хорошо, слушай.Сандра без особого усилия над собой пересказала все сплетни, которыми они с Варькой поделились, но потом опять замялась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95