– А что вы думаете о повести Конан Дойла «Автомобиль Иоанна Крестителя»? – спросил Тернов, судорожно пытаясь сохранить нить разговора.
– Ничего не думаю. А при чем это здесь?
– О нем много пишут в газетах. – Тернов сглотнул слюну и поднял взор на недоуменное личико чернокудрой циркачки.
– Не читаю газет, не читаю книг, – ответила Шарлотта, – скучно. А если не верите, Джулия подтвердит. Джулия!
Она громко крикнула, и, видимо, скрывающаяся за дверью, ассистентка тотчас появилась в проеме.
– Скажи господину следователю, что я книги и газеты в руки не беру, – велела черноокая красавица и потянулась к вазе, из-за которой достала свой фотографический портрет.
– Клянусь всем святым, – хихикнула неприятная Джулия, а вероятнее всего, Фекла или Перепетуя…
– Сейчас проводишь господина Тернова, – безапелляционно заявила Шарлотта, – и дай мне скорее карандаш. Хочу подарить такому милому юноше портрет на память о нашей встрече.
Шустрая Джулия проскользнула в комнатку, метнулась куда-то и через миг протянула хозяйке карандаш. Кандидат Тернов, еще не опомнившийся от смены впечатлений и запутавшийся в своих мыслях, автоматически встал – его выдворяли. Но выдворяли так, что он не мог возразить ни слова против.
– Вот. – Шарлотта победоносно улыбнулась, поднялась и приблизилась к Тернову. Заглядывая ему в глаза снизу вверх, она произнесла: – Я написала здесь: «Милому сыщику. Шарлотта».
Протянув опешившему Павлу Мироновичу свой фотографический портрет, она отступила на шаг.
Кандидат Тернов откланяться не успел, так как за дверью раздались шумные голоса и на пороге возникли два господина. Один из них – скромный стройный мужчина средних лет, с темной бородкой клинышком и острыми усами, другой – высокий старик благообразного вида, совершенно лысый, в пенсне.
– Где наша богиня? – мелодичный баритон старика странно контрастировал с морщинистым лицом и седой бородкой.
– У меня настоящее приключение, господин Копелевич! – Шарлотта кокетливо повела головкой. – Вы не поверите, что я сейчас пережила! Сердце до сих пор стучит бешено! Ах!
Она приложила ладошки к груди и, рухнув в кресло, стала болтать в воздухе стройными ножками. Глаза у визитеров замаслились.
– Такой юный красавец, – старик, глядя на Тернова, плотоядно облизал блеклые губы острым розовым языком, – такой поклонник не может не взволновать, не то, что мы, старики.
– Ой насмешили, ой уморили. – Шарлотта продолжала призывно перебирать аппетитными ножками. – Господин Полянский, где ваши ландышевые капли?
– Всегда к вашим услугам. – Мужчина средних лет поклонился. – Но, думаю, лучшее лекарство для вас – коньяк. Лихач ждет. Предлагаю лечиться в ресторане.
– И юношу захватим с собой. – Старик обошел Тернова и опустился на софу. – Он, душечка, взволнован не меньше вашего. Ему тоже коньяк не помешает. Окаменел ваш прекрасный Аполлон. Душечка, собирайтесь быстрее, а то юноша никогда не вернется к жизни.
В словах старика Тернову, неподвижно застывшему с портретом циркачки в руках, почудилось что-то зловещее. Кое-что подозрительное прозвучало и из прелестных уст Шарлотты. Как настоящий охотник, он все более входил в азарт и теперь боролся с подступающим искушением. Провести весь вечер, а может, и всю ночь в такой интересной компании, где, благодаря коньяку, развяжутся языки – и что-нибудь нужное наверняка выплывет. Полюбоваться еще синьориной Чимбалиони! Приложила или не приложила она свою ручку к смерти господина Сайкина, но, в любом случае, не каждый из универсантов может похвастать, что провел вечер в обществе блестящей, отважной Шарлотты!
– Или вы предпочитаете общество серых курсисток? – Тернов, осунувшийся от раздумий, вздрогнул: перед ним стоял господин Полянский, а очаровательная акробатка успела скрыться за ширму, где, переодеваясь к выезду, что-то лопотала. – Я вас понимаю, синьорина весьма зажигательно действует. Так вы едете?
Тернов беззвучно мотнул головой, ответить ему помешал дикий вопль из-за дверей: в гримерную синьорины Чимбалиони рвался кто-то из поклонников. Дверь содрогалась от глухих ударов, и Джулия истерично визжала, видимо, заслоняя своим телом вход в чертоги цирковой дивы. Наконец борьба завершилась, и в проеме появился разъяренный человек в форме.
Павел Миронович сразу узнал редкие белесые волосы, спутавшиеся надо лбом из-за только что снятой фуражки, которую визитер держал в руках.
– Судебный следователь, действительный статский советник Вирхов, Карл Иванович, – строго поклонился вновь прибывший.
Копелевич и Полянский обратились в статуи.
– С кем имею честь? – следователь перевел на них суровый взор.
– Разрешите представиться, Отто Севастьянович Копелевич. – Старик разомкнул сухие уста и протянул Вирхову крупную прямоугольную визитку с именем известного «сахарного барона» – в углах визитки красовались снежинки.
– Вольно практикующий врач Полянский. – Спутник Копелевича поклонился и так же достал визитку поменьше. – Поклонники синьорины Чимбалиони.
– А вот и я сама, – обворожительная Шарлотта выпорхнула из-за ширмы и сделала перед Вирховым книксен.
– Ваше превосходительство, я уже все рассказала вашему помощнику.
Вирхов оглядел красотку в бархатном зеленом, отделанном желтыми перышками райской птицы платье и перевел взыскующий взор на кандидата.
– Так точно, господин Вирхов, – прошелестел тот, – синьорина ответила на все мои вопросы.
Вирхов оправил мундир, повернулся на сто восемьдесят градусов и, оставляя на красном ковре следы от мокрых калош, величественно зашагал прочь из гримерной знаменитой циркачки – к его горлу подступала дурнота:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73