Опасаются грабителей, больше всего Рафика. По слухам, это он нападает на женщин в поездах. Да и в газетах так пишут.
– Но Рафик, похоже, охотится за драгоценностями, скорее он совершит налет на ювелирную лавку, а не на булочную, – пожал плечами племянник и, внимательнее взглянув в" встревоженные темные глаза на моложавом лице, сохранявшем, несмотря на возраст, свежесть, добавил:
– Народные страхи сильно преувеличены и распространяются как эпидемия. Но вы, тетушка, не бойтесь. У нас нет ни брильянтов, ни слитков золота, вряд ли мы привлечем внимание Рафика. Мы – служилый люд. Да и должны же когда-то его поймать.
– И полиция заверяет, что скоро. Я думаю, что сначала составят психологический портрет преступника, – предположила тетушка. – Заграничные криминалисты утверждают, что сила и своеобразие русского сыска в том, что он в своих поисках отталкивается от личности преступника, а не от фактов и вещественных доказательств. Заграничные так не умеют. – И встретив заинтересованный взгляд племянника, Полина Тихоновна пояснила:
– Открылся Международный конгресс криминалистов. Специалисты всех стран приехали в Россию – и как назло, не удается никак изловить негодяя.
– Не там, наверное, ловят. – Клим Кириллович оглядел стол в поисках солонки. – Если б этот самый Рафик крутился в трущобах и злачных местах, его давно бы уже поймали. Там-то у полиции осведомителей достаточно. Но я сомневаюсь, что зарубежные сыщики не используют психоанализ, за границей он получил большее распространение. – И, добавляя соль в кушанье, саркастически заметил:
– Неужели он им не помогает?
– Я знаю, что ты не являешься поклонником доктора Фрейда, – начала виновато тетушка, заметив, что ямочки в уголках четко прочерченных губ ее племянника исчезли, а серые глаза помрачнели. Доктор поморщился:
– Милая тетушка, слово «доктор» значит для меня много, а когда им прикрываются шарлатаны...
– Ну не сердись, дружок, – поспешила успокоить племянника Полина Тихоновна, – я знаю, что Фрейд морочит нам головы. Но к шарлатанам ныне причисляют очень многих, быть может, и достойных...
– Только недостойных, – упорствовал доктор.
– А Бадмаев? – осторожно спросила тетушка. – Какую газету ни откроешь, все о нем: одни называют его шарлатаном с узаконенным медицинским дипломом, сатирические фельетоны и водевили о нем публикуют, другие заявляют, что только секретные порошки Бадмаева спасли их родственников. Пишут даже, что однажды Бадмаев снял у своего пациента черепную кость, вычистил мозг и снова заживил череп, после чего пациент прожил еще двадцать лет.
– Это легенда. Бадмаев использует тибетские методы лечения, сборы неизвестных нам трав. Я очень осторожно отношусь к снадобьям, не проверенным научными опытами в течение длительного времени. Пентал, который лет десять назад рекомендовали использовать при наркозе, оказался лжелекарством, как и широко разрекламированный туберкулин Коха. Даже наперстянка, которой бухарестский врач Петреску предлагает лечить воспаление легких, может оказаться опасной – ее увеличенная доза ведет к отравлению организма.
– Свои травы роднее тибетских, – вздохнула Полина Тихоновна, – приложишь подорожник к ране – кровь остановится, выпьешь настои валерьянового корня – сердцебиение придет в норму. Где родился, там и пригодился, свои травы для наших северных организмов полезнее.
– Тибетская медицина – модное поветрие, особенно в кругах аристократии и толстосумов, а больной человек всегда склонен верить в чудодейственные препараты.
Затронутая тетушкой тема no-настоящему волновала Клима Кирилловича, собиравшего у себя дома скромную библиотеку древних: русских лечебников. Со времени поездки в Благозерский монастырь, где тамошние монахи многое рассказали ему о чудесном воздействии трав и других растений, его вера в народную медицину возросла. И последние дни он подумывал о том, не включиться ли и ему в газетную полемику о бадмаевском целительстве?.. Не пора ли привлечь внимание общественности к русскому медицинскому наследию? Какие-то знания передаются изустно из поколения в поколение, что-то можно извлечь из старинных книг. А в конце концов, просто смешно: в Северной Пальмире, форпосте европейской цивилизации, пользоваться азиатскими методами лечения!
Пока он обдумывал целесообразность своего публичного включения в полемику, недавно взятая в дом прислуга собрала со стола посуду, а Полина Тихоновна занялась чаем: дождалась, когда вода в самоваре перестанет кипеть, неторопливо наполнила ею прогретый заварочный чайничек, с насыпанными туда заранее душистыми мятными листьями, и накрыла чайничек полотенцем.
– Даже при заварке чая надо соблюдать нужные пропорции, – прервала она размышления племянника, – а народные рецепты иногда очень туманны. Ведь как пишут лечебники? Возьмите траву такую-то, положите в горшок, залейте водой, закройте крышкой и поставьте в печь на ночь. Сколько травы? Сколько воды? И ночь – это сколько: пять часов или семь? Неужели это не важно?
– И пропорции, и время приготовления лекарства очень важны, – ответил после небольшой паузы Клим Кириллович, – особенно если готовить отвары и настои в городе и в больших объемах. Со временем химия и медицина общими усилиями установят все вещества, которые содержатся в том или ином растении и дают врачебный эффект. Создадут химические аналоги. Гораздо удобнее проглотить химический порошок, чем изводить окрестные луга и поля.
– Химический порошок... – неодобрительно повела головой тетушка, – мне это не нравится. Но прогресс, видимо, не остановить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100