Затем Сванхилда взглянула на небо, где сгущались багровые сумерки, и знаком велела своим друзьям покинуть переулок.
– Мы должны поторопиться, а то охранники закроют ворота.
Служители просочились на улицу. Я продолжал смотреть на труп Оды, невольно думая, что при ином раскладе Сванхилда обошлась бы со мной так же споро.
– Малик, ты идешь?
– Да, конечно!
Наконец я оторвал взгляд от тела Оды и увидел, что все служители растворились на многолюдной улице. Я подошел к началу переулка, где меня ждала Сванхилда. Хала тоже поднялась, чтобы присоединиться к нам, все еще жуя ногу Форнолта. Сванхилда с отвращением покачала головой, хотя я так и не понял, что его вызвало – то ли я, то ли моя верная коняга.
– Ты не мог бы что-то сделать со своей лошадью? – Это прозвучало скорее как команда, чем как вопрос. – Если из ее рта будет торчать кость, часовые у ворот наверняка обратят на нас внимание.
Я повернулся к кобыле:
– Хала, не могла бы ты оставить это здесь?
– Ты что, просишь ее?
– Хала очень своевольное животное. – По правде говоря, я не знал, что произойдет, если я попытаюсь отобрать у нее кость, ибо я хорошо помнил предостережение Единственного давать ей есть все, что она пожелает. – Ты сама видела, на что она способна.
Сванхилда нахмурилась:
– А ты видел, как зентильцы обращаются с Истинными Верующими. – Она махнула рукой, указывая на рабочих, спешащих в город через мост. – Ты в самом деле хочешь, чтобы нас закидали камнями, когда мы отправимся на поиски Великого Уничтожителя? Или ты считаешь, что Физул ничего не заметит?
Я взглянул на толпу крепких мужчин, идущих нам навстречу. По плану Сванхилды мы должны были покинуть город под прикрытием толпы, когда внимание охранников рассеянно; зрелище Халы, жующей человеческое бедро, наверняка сделало бы нас заметными. Решив, что защита Тира и здесь не подведет, я набрал в легкие побольше воздуха и вырвал из лошадиной пасти кость, которую зашвырнул на крышу.
Хала удивленно заржала, проследив за полетом кости. Казалось, она готова штурмовать стену, глаза ее налились, как грозовое облако, она пригнула голову и фыркнула, выпустив мне в лицо клубы черного пара.
– Зачем ты только, кхе-кхе, потащилась за нами из храма! – Я закашлялся. – Веди себя хорошо, иначе я попрошу Единственного превратить тебя обратно в ту клячу, какой ты была!
Я схватил поводья Халы. Из ее глотки послышалось тихое рычание, но она не заартачилась, когда я потянул ее в толпу человеческой плоти. Других служителей храма я не заметил: скорее всего, они уже миновали ворота и перешли через мост.
На улице воняло потом, известью и речным илом, со всех сторон меня теснили грязные тела рабочих. Вскоре Сванхилду, Халу и меня покрывала такая же грязь. Было ли это частью плана Сванхилды, не могу сказать, но к тому времени, когда мы протиснулись к воротам, нас невозможно было отличить от грязной публики, шедшей нам навстречу. Я провел Халу прямо под носом у часового, но он лишь заметил, что я сошел с ума, раз веду свою лошадь на Руины после наступления темноты.
Мы подождали со Сванхилдой несколько минут, пока не схлынет основной поток рабочих, после чего протиснулись на мост. Длинный и крутой мост был достаточно широк, чтобы по нему проехали три подводы рядом. Но не проделали мы и четверти пути, как добрались до разрушенной части, где шли ремонтные работы; здесь пролет моста был забран деревянными лесами и сужался так, что могла проехать одна-единственная тележка. Тогда мы с моей спутницей забрались к Хале на спину и протолкались сквозь поток рабочих. Вскоре мы оказались на другой стороне моста.
Сгущались сумерки, но все равно зрелище, открывшееся моему взору, заставило меня задохнуться. Передо мной высилась груда мусора, которую я заметил еще раньше, при въезде в город: настоящая гора из разбитого камня и сломанных бревен. То здесь, то там мой взгляд выхватывал кусок башни или мраморной стены, или часть мостовой, но больше всего здесь было навалено обтесанных квадратных валунов – тысячи и тысячи.
– Именем Единственного заклинаю, скажи, что это?
Сванхилда уткнулась подбородком мне в плечо:
– Это и есть Руины… все, что осталось от Зентильской Твердыни.
– Но тогда что это такое? – Я махнул в сторону только что покинутого города.
– Когда-то это был Иностранный Квартал. Генерал Вакк со своими орками спас его от великанов, когда те громили мосты. Разумеется, они действовали по приказу Единственного.
– Разумеется. – Несмотря на заклинание Мистры, я ничего не добавил, так как в то время еще не знал, что это ложь.
Когда Хала спустилась с крутого моста, я увидел, что на берегу восстанавливают несколько кварталов старого города. Каждое здание казалось крепостью само по себе, так как не имело на первых двух этажах ни окон, ни дверей. Войти в такой дом можно было, только поднявшись по нескольким деревянным лестницам на уровень третьего этажа, где находился укрепленный разводной мост. Меня невольно охватила дрожь, ибо я не представлял, кому могли понадобиться такие меры предосторожности.
Когда мы отошли от моста, из тени выскочила тощенькая фигурка, не выше меня, и перепугала Халу. Кобыла встала на дыбы, сбросив Сванхилду на грязную дорогу, и повернулась к незнакомцу, чтобы растоптать его копытами.
Тощенький человечек упал на колени и прикрыл голову руками:
– Именем Единственного заклинаю, не убивай меня! – Это был Дьюрин, один из служителей храма. – А если все-таки убьешь, не позволяй своей лошади меня съесть!
Хала опустила копыта на землю, не дотронувшись до бедолаги.
– Где остальные? – сердито спросила Сванхилда, поднимаясь с земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124