Сокровище, которое я хотел подарить тебе, Нат.
— Что это?
— Свобода.
Пораженный, Натаниэль потряс головой, прижал ладонь ко лбу:
— Ты привел меня сюда, чтобы подарить свободу? Но она у меня и так была!
— Ты считаешь, что целый день сидеть за конторкой, царапать закорючки на бумаге и подчиняться человеку, который считает, что он лучше и выше тебя, — это свобода? Свобода — это жениться на женщине, для которой деньги важнее твоего счастья? Свобода — это когда твоей жизнью распоряжаются другие?
— Но меня же никто не приковывал цепями.
— Цепи не всегда можно увидеть глазами, Нат. Ты мне рассказывал о тех рабах. Эти люди закованы в цепи. Цепи же, что держали тебя, другого рода, и они еще хуже. Ты всю жизнь провел в невидимых кандалах законов и правил, которыми окружающие сковали тебя, чтобы использовать в своих корыстных интересах! — страстно проговорил Зик. Усилие обошлось ему дорого. Подбородок задергался, Изекиэль застонал.
Натаниэль взял дядю за руку:
— Я не знаю, что сказать.
Одними губами дядя Зик прошептал:
— Обещай мне, что останешься здесь. Живи здесь. Охоться здесь. Оставь свой след.
— Я не умею охотиться!
— Шекспир тебя научит.
— Как я его найду?
— Он будет здесь через пару дней. Мы собирались вместе ехать на встречу. Он останется с тобой. Ты можешь ему доверять.
— А что если я захочу поехать домой?
— Ты можешь доверять Шекспиру, Нат, — повторил Зик, будто не расслышав вопроса.
— А если придут юта?
— Покажи им, что ты мужчина. Докажи, что ты хозяин долины, король гор! — Дядя улыбнулся — и замер, отчаянно глотая ртом воздух.
— О нет! Зик!
Изекиэль обратил глаза к небу. Его взгляд прояснился.
— Теперь ты мужчина, Нат. Детство осталось позади. В городе в девятнадцать лет ты можешь быть мальчишкой. Здесь другая жизнь. Здесь ты Натаниэль Кинг, мужчина, колонист, свободный траппер, а главное — хозяин своей судьбы! — Дядя хрипло втягивал воздух, борясь с удушьем — Я… сделал все, что мог. Теперь дело… за тобой. Живи… так, чтобы я мог тобой… гордиться, Нат… А я поплыву по водам Вечности.
— О боже, дядя Зик!
Тихий шепот сорвался с губ умирающего. Изекиэль дернулся, вытянулся в полный рост и затих. Голова его бессильно упала на траву, глаза закрылись, но не погасла улыбка на губах. Нат молча сидел у тела дяди, а высоко в небе, под самыми облаками, над хижиной и озером, деревьями и горами, кружил орел.
ЭПИЛОГ
Он приехал в долину через расщелину между двумя утесами, — мужчина на белой в яблоках лошади, с карабином «хоукен» в огромных руках. Глаза у него были ярко-голубые; борода, усы и длинные волосы поседели до снежной белизны. На мужчине была одежда из оленьей кожи, на голове — коричневая бобровая шапка, на широкой груди прилажены рог для пороха и мешочек для пуль.
Долина была тиха.
Всадник привычной дорогой ехал к озеру, насвистывая себе под нос. За озером показалась знакомая хижина. Из трубы поднимался дымок. Ничего не меняется, подумал всадник. Он улыбнулся и пустил лошадь рысью. Только когда всадник был уже в двадцати ярдах от хижины, взгляд его упал на свежую могилу.
К югу от хижины, на открытом месте, откуда виден был пик Лонга, вырос невысокий холмик.
Всадник крепче сжал в руках карабин и направился к хижине. И тут он заметил мертвого индейца. Труп был оставлен разлагаться в тридцати ярдах от хижины. Индеец лежал лицом вверх. Он был оскальпирован.
— Чем могу помочь?
Всадник обернулся. К бревенчатой стене хижины прислонился молодой мужчина с карабином в руках. Черноволосый, с зелеными глазами, он был одет в ярко-красную куртку-мэкинау.
— Привет, сосед, — дружелюбно сказал всадник. — Ты кто?
— Я у себя дома, а ты стоишь на моей земле, — ответил мужчина. — Поэтому назови себя первым.
— Люди зовут меня Шекспир.
— Ты Шекспир? — Мужчина шагнул вперед. — Зик сказал мне, что ты приедешь.
— А ты кто?
— Его племянник.
Шекспир с трудом сдержал возглас удивления:
— Ты — Натаниэль?
— Нат. Нат Кинг.
— Ну что ж, рад тебя видеть. — Шекспир посмотрел на могилу. — Там тот, о ком я думаю?
— Зика убил кайова.
Ярко-голубые глаза траппера затуманились грустью.
— Бедный Изекиэль. Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня на спине.
— Что?
— Это Шекспир, Нат. Так он написал. Потому меня так и зовут. — Он ткнул пальцем в скатанное в рулон одеяло, привязанное к луке седла: — Я всегда ношу с собой томик старого доброго Уильяма Ш.
— Рад нашему знакомству, — сказал Нат. — У меня на обед жареная лосятина. Согласитесь разделить со мной трапезу?
— С превеликим удовольствием, — ответил Шекспир. Он подъехал к хижине и спрыгнул с лошади.
— Мы можем отправиться на встречу прямо с утра, — сказал Нат.
— Хочешь поехать на встречу?
— Да. Дядя сказал, вам можно доверять. Он сказал, вы научите меня всему, что нужно.
Траппер улыбнулся:
— Похоже, такая уж у меня судьба — учить Кингов жизни.
— Меня не надо учить жизни. Я уже знаю ее, — сказал Нат. Он махнул рукой, приглашая гостя в хижину. — Проходите, садитесь. Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о Зике.
Шекспир засмеялся:
— Все? Это займет не меньше года.
— Времени у меня навалом, — серьезно сказал Нат. Он вошел в хижину. Шекспир собирался шагнуть вслед за ним, когда вдруг его внимание приковал к себе скальп, гвоздями прибитый к двери. Свежий скальп. Он оглянулся на труп индейца и снова перевел взгляд на окровавленный кусок кожи.
— Что это? — спросил он. Ответ не заставил себя ждать:
— Да так, ничего. Ничего особенного.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45