— Зик, сзади! Берегись!..
Услышав крик, парень на миг замешкался; дядя успел отпрыгнуть с линии огня. Натаниэль вскинул пистолеты и выстрелил из обоих на бегу, рассчитывая, что с такого близкого расстояния в любом случае не промахнется. Так и вышло. Первая пуля, чавкнув, вонзилась в грудь, вторая, войдя в ямку между ключицами, пробила горло и разнесла на части позвоночник. Размахивая руками, как ветряная мельница крыльями, и захлебываясь кровью, верзила пошатнулся и рухнул на мелководье. Натаниэль подбежал к дяде и застыл, в ужасе глядя на два неподвижно лежащих тела. Ему не верилось, что все это происходит на самом деле.
— О господи! — задыхаясь, проговорил Нат. — Что я наделал!
— Мы еще не закончили, — сказал Изекиэль.
Он стремительно перезаряжал винтовку, то и дело посматривая на запад.
— Не закончили? — эхом отозвался Натаниэль. Он так сжимал в руках пистолеты, что побелели костяшки пальцев. Глаза разъедал пороховой дым.
— Нет-нет, — подтвердил Зик, заряжая карабин.
Тут Натаниэль вспомнил про третьего бандита, Мэдисона, который ускакал ловить несуществующих лошадей. Обернувшись, он увидел, что бандит уже возвращается и теперь находится ярдах в трехстах от них. Он ехал к роще с ружьем в руках.
— Ну погоди, сукин сын, — процедил Зик, поднимая к плечу карабин.
Натаниэль хотел было вмешаться, но передумал. Что это даст? Дядя не собирается оставлять этого человека в живых, и кто такой Натаниэль, чтобы ему перечить? Кто из них двоих лучше знает, как выживать на Диком Западе? Уж точно не парень с нью-йоркским воспитанием, которого с детства учили быть вежливым и соблюдать правила приличия. Натаниэль оглянулся на трупы. Цивилизованное общество с его законами осталось далеко, на Восточном побережье. Здесь, на бескрайних просторах диких земель, порядки другие. Правило поведения тут одно: стреляй первым. Выживает сильнейший. Каждый — сам себе закон.
— Ну же, ну же, — бормотал Зик.
Натаниэль следил за всадником. Двести пятьдесят ярдов, двести… По-видимому, Мэдисон еще не понял, что товарищи его мертвы и что скачет он навстречу своей смерти. Скоро бедняга увидит трупы приятелей. Вот, кажется, что-то заподозрил… Выстрел дядиного карабина положил конец наблюдениям Натаниэля. Мэдисон дернулся и вниз головой полетел на землю.
Изекиэль опустил «хоукен».
— Ну вот, теперь конец всем троим!
— Это мы их убили… — пробормотал Натаниэль.
— Ясное дело. Выбора не было, племянник, — мы их или они нас… Ты достойно вел себя, и я тобой горжусь! — Изекиэль похлопал его по плечу.
— Но я… я застрелил человека, — запинаясь, бормотал Нат.
— Это был отличный выстрел! — заметил Изекиэль. — Даже я не смог бы лучше. А как ты его прикончил из пистолета! — Он довольно засмеялся: — Ты прирожденный стрелок!
Натаниэль посмотрел на Ганта. Кровь медленно вытекала из раны.
— Я что, должен собой гордиться? — спросил Нат.
— Конечно! — ответил Изекиэль. Он стал перезаряжать ружье. — Доказал, что ты настоящий мужчина, а не городской пижон.
— Но я не чувствую себя настоящим мужчиной, — признался Натаниэль. Он прислушивался к своим ощущениям, и ему трудно было подбирать слова. — Чувствую себя… как-то неловко.
— Это пройдет, племянник, — заверил Изекиэль. — Я тоже переживал, когда в первый раз убил человека. Потом это ощущение прошло. Со временем ты привыкнешь, и для тебя прикончить негодяя будет все равно что червяка раздавить.
— Неужели?
Слова дяди покоробили Натаниэля. Если он станет таким бесчеловечным, то чем он будет отличаться от дикого зверя?
— Ничего не поделаешь, Нат. От себя не убежишь, — серьезно сказал Зик. — Надо жить в соответствии со своей внутренней сутью. Иначе ты обречешь себя на жалкое существование.
Холодок пробежал у Натаниэля по коже. Он посмотрел на пистолеты, как на два чужеродных предмета, будто видит их в первый раз.
— А какая она, моя внутренняя суть? — спросил он.
— Надеюсь, до конца охоты за сокровищем мы это выясним, — бодро ответил Зик. — Давай-ка перезаряжай ружье. Плохие парни могли услышать выстрелы.
— Плохие парни?
— Индейцы, племянник. Индейцы.
Мысль о враждебных индейцах стряхнула с Натаниэля оцепенение, он быстро зарядил все три пистолета и побежал за карабином. И Зик не терял времени зря. Вытащив из реки мужчину, убитого Натаниэлем, он уложил труп рядом с мертвым Гантом. Потом подобрал ружья, снял с покойников ножи, пороховницы и сумки для пуль и вскарабкался на приземистую лошадь Ганта.
— Будем зарывать тела? — спросил Нат. Зик помедлил, обернулся:
— А зачем?
— Чтобы их не растерзали дикие звери.
— Да что уж там, не будем отнимать у зверей обед.
Перед глазами Натаниэля встала тошнотворная картина: стая волков, чавкая и рыча, пожирает разлагающиеся трупы. Он сглотнул:
— Нельзя же оставлять… это как-то не по-людски.
— Не по-людски?! Лишать пропитания бедных зверюшек — вот что по-настоящему гадко. Господь Бог не для того создал стервятников, чтобы они умирали с голоду. Так что тащи трупы в кусты, бросим их там.
— Вот так, просто?
— Племянник, я не шутил насчет индейцев. Кое-что подсказывает мне, что они неподалеку, и это не миролюбивые ото. Давай поторапливайся. — Сказав так, дядя забрался в седло и направил лошадь туда, где упал Мэдисон.
Натаниэль поднял взгляд к небу. Он убил! Преступил одну из десяти заповедей! Что теперь? Он будет вечно гореть в аду за свое преступление? А может, возмездие придет прямо сейчас? С неба ударит молния и сожжет его дотла, превратив в кучку пепла?..
Минута, другая — ровным счетом ничего не произошло. Натаниэль глядел в безоблачные небеса, почти разочарованный полным отсутствием какой бы то ни было реакции со стороны высших сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45