Фрост любил зеленые глаза. Но волосы, но лицо, но ее манера говорить… Он изо всех сил сжал ее в объятиях.
— Так мне можно начинать сопротивляться? Фрост закрыл ей рот поцелуем; его руки скользили по телу девушки. Он чувствовал, как ее язык проникает в его рот, ладони Марлен гладили его шею, а потом двинулись вниз.
— Мне действительно надо было посопротивляться, — шепнула девушка, — Чтобы ты не думал, что меня так уж просто взять.
Фрост снова прижался губами к ее рту.
— Ты спросила меня, — произнес он затем, — хочу ли я пойти с тобой в постель. Теперь ты говоришь, что тебя не так-то легко взять. Вот она, логика.
— А разве мне обязательно быть логичной? Я ведь женщина, Фрост.
Капитан вспомнил ее слова, сказанные после того, как он расправился с террористами на шоссе: здорово сработано, если, конечно, это не было подстроено.
И тем не менее капитан снова поцеловал ее.

— Интересно, почему люди становятся террористами? — спросил Фрост.
Они лежали в темноте на кровати, голова девушки покоилась на плече мужчины. Капитан задумчиво смотрел в потолок.
— Чтобы иметь цель в жизни, — прошептала Марлен.
— Цель, которая кажется тебе важнее всего на свете, важнее собственной жизни и жизней других людей. И ты сражаешься за эту цель, используя средства, которые заставляют мир замереть и обратить на нее внимание.
— А ты никогда не слышала о выборах, о прессе, о публичных выступлениях? — спросил Фрост. — Это не подойдет?
— Нет. Из вас, американцев, никогда не получится настоящих революционеров. Некоторые, правда, пытались, но у них ничего не вышло. А ты уж точно не такой. И не можешь меня понять.
Очень немногие из вас осознают, что ваше правительство преступно по своей сути, но остальных это не волнует. А я каждый день вижу, как фашисты-капиталисты уничтожают всех и вся ради своей выгоды. Я знаю, что множество детей голодают в вашем мире изобилия, но…
— Хотел бы я на них взглянуть, — заметил Фрост. — Знаешь, я провел свое детство в военной школе и редко виделся с отцом и матерью. Но помню, как однажды мать заставляла меня есть какую-то гадость и при этом говорила, что сейчас где-то в Индии есть голодные дети, которые с удовольствием бы съели пищу, которую я отвергал. Я искренне посоветовал ей сделать посылку и отправить ее этим беднягам. Но я до сих пор не думаю, что кто-то — даже умирающий от голода — согласился бы съесть хоть ложку той дряни. То, что невкусно, никто не станет жрать. Если это плохо, так значит уже плохо, и ничего тут не попишешь.
— Нет, Фрост, ты не прав, — сказала Марлен. — То, что плохо для одного, может быть хорошо для другого. Наверное, плохо убивать людей ради политических целей, но если эти цели являются более важными, чем жизнь тех, кто им мешает, тогда все в порядке.
— Ты точно, коммунистка.
— Наконец-то ты заметил. Но отнюдь не коммунистка советского образца. Русские извратили учение Маркса, Они легализовали свою революцию, срастили ее с государством и теперь это вовсе не та революция, о которой мы мечтаем. Трудовой народ в СССР был обманут, люди думают, что они работают на благо всего человечества, и ради этого терпят лишения. А их лидеры живут себе в свое удовольствие и плюют на заветы вождей. Собственно, они такие же фашисты, как и американцы.
— Но я ведь не фашист, — возразил Фрост.
— Все американцы фашисты, — упрямо повторила девушка.
— Да, — вздохнул капитан, — если ты веришь в эту ерунду, то не удивительно, что ты стала террористкой. Американцы такие же люди, как и все остальные. Некоторые из них очень плохие, некоторые — очень хорошие, а остальные держатся где-то посредине. А ты не различаешь оттенков, для тебя есть только белое и черное. Это слишком упрощенно.
— Но я видела… — начала девушка.
— И я видел, — перебил ее Фрост жестко, — я видел, как идейные борцы, вроде тебя, убивают невинных женщин и детей. И еще я видел…
Он умолк, и перед его глазом встала картина того, что он видел в лондонском универмаге. Его голос слегка дрожал, когда он снова заговорил.
— Какой смысл убивать мирных жителей, которые никак не связаны с правительством? Чем можно оправдать гибель простых людей? Да, конечно, ты можешь сейчас что-то придумать, даже нечто вполне убедительное. Дескать, цель оправдывает средства.
Я понимаю, чего вы хотите: закручивать гайки до тех пор, пока власти не введут что-то вроде осадного положения, чтобы легче было с вами справиться, и таким образом заставить простых людей — тех, кого вы убивали — тоже выступить против правительства.
Но это же все делается рационально, по расчету. Я, например, если убиваю кого-нибудь, то делаю это, чтобы спасти свою жизнь или жизнь другого человека, но никогда не подвожу под это какую-то теорию. Если я начну размышлять, то вообще брошу мою работу.
— А разве тебе никогда не приходилось убить человека, а потом осознать, что ты поступил неправильно?
Фрост прикрыл глаз и покачал головой.
— Нет. Но судя но интонации, с которой ты это спросила, у тебя есть подобные проблемы.
— Замолчи…
— Что, правда глаза колет?
— Ты дурак, Фрост. Ребенок. Ты не видишь…
— Чего я не вижу? Того, что ради великой цели можно идти на преступления? Что человеческая жизнь ничего не стоит по сравнению с социальной задачей? Да ты же стоишь в одном ряду с Гитлером и Сталиным! Как тебе нравится эта компания? Да все вы — и они, и ты — просто бандиты с большой дороги. Вы грабите, вы убиваете, вы обманываете и думаете, что так и надо — точнее, сами убедили себя в этом. А на самом деле вы просто психи с какими-то идиотскими комплексами. И когда вы осознаете это — как ты сейчас, например — вам хочется плюнуть себе в физиономию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50