Врач знал, как Болан заслужил свое прозвище "Палач". И, тем не менее, он не мог не восхищаться им. Это было сильнее его. Болану много раз приходилось смотреть смерти в лицо, Брантзен сам видел его в деле, но каждый раз, когда сержант приносил в госпиталь раненого ребенка, он читал в глубине его глаз страдание и душевную боль. Брантзен никогда не замечал в нем рисовки или бравады. Болан был солдатом, который выполнял свой долг отважно и честно. Да, Джим Брантзен искренне восхищался сержантом Маком Боланом и питал к нему глубокое уважение.Не переставал он следить за приключениями Болана и после его возвращения из Вьетнама. Врач читал о его подвигах в газетах и печально покачивал головой, сидя у телевизора и слушая последние известия. Брантзен считал, что есть люди, которым вредит избыток чувства долга. Если война во Вьетнаме была заведомо гиблым делом, то битва одиночки Болана с мафией ничем от нее не отличалась. Мака Болана, преследуемого и правосудием, и преступниками, неминуемо ждал конец. Возникали такие ситуации, когда Брантзен был почти уверен, что Болан обратится к нему, в другие моменты ему казалось, что Маку Болану никогда не понадобится его помощь. А вообще-то, хирург был готов держать пари, что Болан придет к нему. Шансы "за" и "против" казались ему равными.Брантзена не удивило и не разочаровало ночное появление Палача у ворот его клиники. Они обменялись парой ничего не значащих фраз и крепким рукопожатием.— Я ждал тебя, — сказал хирург.— Думаю, ты догадываешься, зачем я к тебе пожаловал, Джим, — тихо произнес Болан.— Да. Хочешь, чтобы я сделал из тебя красавчика?— Тебя могут убить.Хирург улыбнулся:— Это не слишком трудно.— Ты понимаешь, о чем я говорю, Джим. Мои "приятели" терпеть не могут третьих лиц. * * * Брантзен провел ночного гостя через пустынный холл в свою небольшую холостяцкую квартиру, расположенную тут же, при клинике.— Своими приятелями ты занимайся сам, — сказал он. — А я займусь твоим лицом. Кому ты хочешь понравиться, Мак? Старухам или юным красоткам?Болан вздохнул.— Неужели это так важно?Хирург улыбнулся, взял со стола пачку эскизов и бросил их Болану на колени.— Я сделал их, как только узнал, что тебя занесло в наши края. Я могу дать тебе любое из этих лиц. Выбирай.Болан внимательно изучал рисунки. Один из них привлек его внимание, и он улыбнулся, разглядывая его, затем отложил в сторону. Однако он не закончил рассматривать остальные эскизы, а вернулся к тому, который вызвал его улыбку.Мак рассмеялся и постучал по эскизу пальцем.— Ты нарисовал его по памяти или это случайное совпадение?Брантзен подался вперед, чтобы лучше видеть рисунок. Он потер подбородок и произнес:— Действительно, похоже на... на...— На моего однополчанина, — закончил Болан. — Причем сходство поразительное! Ты, действительно, можешь сделать меня похожим на него?Хирург серьезно кивнул головой.— Это не самый красивый эскиз из всей колоды, Мак, но ты сделал логичный выбор. Я бы сказал даже, что это наилучший вариант из всех возможных.— Когда ты можешь приступить? — спросил Болан, пристально разглядывая рисунок.— Если я позвоню прямо сейчас, ассистентка появится через пять часов, — ответил Брантзен. — В шесть часов мы уже будем в операционной.Болан медленно покачал головой.— Чем раньше, тем лучше, — пробормотал он. — А через сколько времени я смогу выйти отсюда?— Операцию можно сделать без общего наркоза, только с местной анестезией, — ответил Брантзен. — Тебе даже не придется ложиться, если не хочешь, но при условии, что ты достаточно крепок. Я бы предпочел подержать тебя здесь несколько дней для послеоперационного наблюдения.Болан обдумал это предложение и ответил:— Я уже был ранен, Джим. Не думаю, что на этот раз будет больнее. Только мне бы не хотелось застрять у тебя надолго. Мне нужно постоянно быть в движении.— Думаю, что с этим у тебя проблем не будет, — задумчиво ответил Брантзен. — Особенно, если ты хорошо перенесешь операцию.— Через сколько времени исчезнут шрамы?Брантзен улыбнулся.— Метод, который я применяю, оставляет только маленькие, едва заметные следы тут и там, — хирург коснулся пальцем указанных мест и продолжил:— Эти участки зарубцуются последними, кроме, быть может, носа. Сроки заживления у каждого человека индивидуальны, но я думаю, ты будешь иметь презентабельный вид уже через несколько дней, самое позднее — через неделю. Но болеть будет гораздо дольше. А поскольку я работаю с пластиком, могут возникнуть проблемы с отторжением.Болан мельком взглянул на часы.— Ты сказал, что можно начать в шесть часов. А нельзя ли пораньше?— Что, Мак, свора бежит по следу? — мягко спросил хирург.Болан криво усмехнулся.— Они не очень далеко. Я не могу оставаться здесь больше нескольких часов. К утру я уже должен быть на ногах.— Будет больно, — предупредил Брантзен.— Ничего, я уже свыкся с болью.— Да, я в этом не сомневаюсь. Ну, ладно... Я потороплю Мардж, но мне бы не хотелось, чтобы у нее возникли какие-либо подозрения. Уж больно хорошо твое лицо известно сейчас публике. Лучше, конечно, если к ее приходу ты уже будешь подготовлен к операции. Тогда она нипочем тебя не узнает.— А мы бы не смогли обойтись без нее? — тихо, почти нежно спросил Болан.— Ну... — заколебался хирург. — То есть...— Я видел, как ты в одиночку оперировал вьетконговца. Помнишь, он еще орал диким голосом.— То был экстренный случай, особые условия, — возразил Брантзен.— А теперь разве нет? — с улыбкой спросил Болан.Хирург задумчиво посмотрел на Мака, потом едва заметно улыбнулся и заявил:— Согласен, сержант. Пошли готовить жертву. Пошли, старик, да поживей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46