— Верно, — отозвался Палач. — Но не раньше, чем ее освоят жестокие.Он поморщился, поднес руки к лицу и осторожно прикоснулся к скулам.— Чувствуешь, как отходит заморозка?— А-а! Вот оно что, — скривился Болан. — Впечатление такое, будто кто-то бьет по голове молотком.— Когда тебе покажется, будто ты угодил в камнедробилку, позови меня. Я помогу тебе пережить эти трудные часы.— Только без наркотиков, — запротестовал Болан.— Ничто другое не поможет, Мак.— Тогда я обойдусь без них, — Болан, покачиваясь, поднялся на ноги. — Я должен сохранять ясное сознание.— Чтобы не стать слишком уж смиренным, а?Брантзен вовсе не хотел, чтобы в его словах прозвучали саркастические нотки, но вышло именно так.— Ты угадал.Болан сжал зубы, почувствовав острый приступ боли, и, чтобы отвлечься, осмотрел пистолет-пулемет и вставил новый магазин.— Я задержался у тебя слишком долго, — заявил он.— Но ты же не можешь уйти в таком виде!— Вполне. Я научился чувствовать их, Джим. Они где-то близко, можешь поверить мне.— Кто? — спросил хирург, заранее зная ответ.— Свора. Псы мафии. Они здесь. Я знаю.Брантзен вздохнул.— Полагаю, ты прав. Они уже приходили. Я не хотел тебе говорить об этом, но... ну, ладно... если ты решил уйти, Мак, то не заводи разговоров с книготорговцами.— А-а, вот, значит, какое прикрытие... — протянул Болан, собирая свои вещи.— Да. Только те два типа, что приходили ко мне, очень плохо вошли в свою роль. Они предложили мне серию книг для комнаты ожидания в обмен на разрешение взглянуть на моих пациентов. Правда, я ответил им, что в настоящий момент в клинике никого нет. Собственно, так оно и есть. Потом они...— Они поняли, чем ты здесь занимаешься? — быстро спросил Болан.Брантзен покачал головой.— Сомневаюсь. Мне кажется, они приняли клинику за санаторий или дом отдыха. Расспрашивали о вчерашней стрельбе... Не беспокоила ли она моих "стариков"... Думаю, они пытались поймать меня на слове, ведь я уже сказал им, что был один. Мои ответы, должно быть, их удовлетворили. Я видел, как они вошли в дом напротив.— А ты видел, как они оттуда вышли? — спросил Болан.Промолчав, Брантзен растерянно покачал головой.— Покажи мне этот дом. Потом покажи, как выйти отсюда так, чтобы меня нельзя было видеть из того дома, затем...Кто-то легонько постучал в дверь. Болан замолк и прижался к стене, прячась за дверью, пока Брантзен разговаривал с посетителем — симпатичной молодой женщиной в белом халате.— Начальник полиции хотел бы поговорить с вами, доктор. Я попросила его подождать в вашем кабинете...— Иду, — коротко ответил Брантзен, закрывая дверь.— Черт! — прошептал он. — Это Канн. Принесла же его нелегкая!За дверью послышались громкие голоса — мужской спорил с женским, — затем дверь распахнулась и в комнату вошел высокий мужчина в форме защитного цвета с широкополой шляпой из серого фетра.— Я сказал дамочке, что пришел с неофициальным визитом, док, — спокойно произнес гость.Он дружески улыбнулся Брантзену, потом устремил прищуренный взгляд на Болана, застывшего у стены, скользнул глазами по его оттопыренной куртке, прикрывавшей оружие, и, наконец, обернулся к встревоженному доктору.— Спокойно, дети мои, — улыбнулся Канн. — Я пришел не для того, чтобы играть в героев. — Он метнул быстрый взгляд на Болана. — И не для того, чтобы похоронить одного из них, — добавил он.— Я... У меня пациент, Чингиз, — произнес, наконец, Брантзен.— Вижу, док.Канн бросил шляпу на стол и рухнул в кресло. Он вытащил из кармана сигару и откусил ее кончик, не сводя глаз с Болана.Мак подошел к шезлонгу и сел, почти вытянулся на его подушках, по-прежнему прикрывая "Узи" полой куртки.— Все в порядке, Джим, — пробормотал он.— Конечно, — подтвердил полицейский. — Я зашел, просто чтобы убить время. Мы с доком немало говорили о войне и мире. Не так ли, док?Брантзен холодно кивнул и, притянув к себе ближайший стул, уселся, скрестив руки на груди.— Мы оба ненавидим насилие, — продолжал Канн, тихонько посмеиваясь.Он обкусил сигару с другой стороны и сунул ее в рот.— Странно, не правда ли? — полицейский наклонился к Болану. — Фараон, который ни о чем другом, кроме мира и спокойствия и слышать не хочет? Но... э-э... видите ли, поддержание порядка — единственное ремесло, знакомое мне. Так что я пришел в пустыню, чтобы обрести то, к чему стремится большинство людей. Покой...Он засмеялся.— Я не слуга правосудия... Я слуга мира и покоя.Глаза Канна блеснули и уткнулись в хирурга.— Мы говорили об этом прошлым вечером, а, док? Помните?Брантзен снова кивнул.— В вашем городе царит полный покой, Чингиз, — натянуто подтвердил он.— Именно так! И я хочу, чтобы так было и впредь.Полицейский кольнул взглядом Болана.— А вы, мистер? Вы не совершали в моем городе преступлений?— Насколько мне известно — нет, — ответил Мак.Канн закивал головой, придерживаясь, очевидно, того же мнения.— Именно так я и думал, — он вздохнул, задумчиво пожевал сигару и добавил:— Разумеется, насилие расцветает пышным цветом, захлестывает и традиционно спокойные районы. Мне бы очень не хотелось, чтобы оно проникло и сюда... Как долго вы рассчитываете гостить в моем городе, мистер?— Я уже собираюсь уезжать, — ответил Болан.Канн поднялся на ноги.— Может, вас куда подбросить?Болан и Брантзен переглянулись. Хирург незаметным жестом сделал Болану знак, чтобы тот соглашался.— Соблюдай мои указания, и все будет в порядке... Сухой пузырь со льдом снимет боль и опухоль. Только ничего не мочи. Ленты пусть остаются на местах, пока не отвалятся сами. Если начнется воспалительный процесс, немедленно обратись к врачу.Он встал и поднял чемодан Болана.— Я помогу тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46