Мне показалось, что во время читки на его лице промелькнула тень изумления. Затем я передал ему письмо известного русского поэта Александра Межирова (отдыхавшего в Дубулты, в Доме творчества писателей), в котором он предлагал главе России экономический план выхода из кризиса - путем ленд-лиза...Не знаю, прочитал ли впоследствии БНЕ его письмо, но частично ленд-лиз в России действительно был использован в качестве многочисленных зарубежных траншей...
Пользуясь его расположением, и, немного злоупотребляя этим, я дал на подпись ему его книгу "Исповедь на заданную тему", на которой он сделал дарственную надпись: "Александру Ольбику от автора! Рад первой встрече (1988 год), а затем - многим встречам, совместной работе и дружбе!!! Борис Ельцин, 24/V11-90 г" Эти слова для меня значат очень много и в самые тяжелые минуты своей жизни я не раз к ним обращался...
Уже после беседы БНЕ сказал, что было бы неплохо посидеть в каком-нибудь уютном кафе. Он словно угадывал мои мысли: мне тоже хотелось посидеть где-нибудь на открытой, зеленой веранде, попить кофе, полюбоваться заливом и закатным солнцем...Или просто прогуляться по пляжу. Однако Наина Иосифовна тут же перевела разговор в другое русло и посоветовала пойти поужинать. После чего - поиграть в бильярд. Борис Николаевич обмолвился, что, когда он гуляет по пляжу, то замечает красивых женщин и лукаво посмотрел на Наину Иосифовну. И рассказал, как на встрече с однокашниками в Сигулде, его целовали все женщины, а он каждую из них заставлял стирать с лица губную помаду. Сказал, что ребята его качали и вместе с ним качали приглашенного на встречу (и помогшего организовать встречу) Председателя ВС Латвии Анатолия Горбунова. Вообще БНЕ очень лестно отзывался об этом человеке...
Когда, наконец, мы вошли в бильярдную, Ельцин сказал: "Ставка выше, чем жизнь!" Я поддакнул. Он играл сносно, несмотря на то, что кии были кривые и без кожаных нашлепок, а стол горбатый. Борис Николаевич выиграл у меня со счетом 8:4, борьба была честная без поддавков. Просто я давно не играл, утратив глазомер и навык. Он был доволен и в конце игры пожал мне руку. Потом мы сражались два на два: я в паре с Коржаковым, а Борис Николаевич с другим охранником Юрием Одинцом. Борис Николаевич сам выбирал партнера. Он шутил, делал кием такие движения, как будто концом кия прокладывал шару дорогу в лузу. У него особенно хорошо шли "свои" шары, хуже - прямые. А у меня наоборот.
В какое-то мгновение Борис Николаевич, держа в руках кий, словно скипетр, застыл на месте и стал смотреть отсутствующим взглядом куда-то поверх стола и поверх наших голов. Возможно, перед его взором предстала вся гигантская ширь России и его сердце отозвалось болью на это видение? Я почувствовал, что бильярдные впечатления его больше не волнуют, его душа требует чего-то другого...
Вторую партию выиграли мы с Коржаковым, но когда повели и в третьей, Ельцин сказал: "Все, ничья" и положил кий на стол. Он пожал мне руку и мы разошлись. Потом Коржаков мне сказал, что его шеф страшно не любит проигрывать и на кортах часто называет не тот счет...
Да, БНЕ не любит проигрывать, на этом он и стоит и России нужен именно такой, не любящий проигрывать, Государь...В нем есть что-то такое, что граничит с гениальной чудаковатостью. Это совершенно независимый, свободный ум, хотя "книжно" не отшлифованный. Зато не зашоренный, не замыленный пустыми догматическими интеллигентскими изысками...Он во всех смыслах самодостаточен, и как айсберг, представлен публике лишь на одну десятую своего существа. Вся работа проходит внутри его мозгового вещества и той части груди, где, говорят, живет душа. А это не всем заметно и потому его часто воспринимают по внешним признакам, не учитывая невидимую часть его необъятно широкого личностного спектра...
Когда Коржаков провожал меня до КПП, он пожаловался, что работать с БНЕ очень трудно особенно после того, как был избран главой Верховного Совета РФ. Мол, стал более капризен и требователен и т. д. Я бы на месте Александра Васильевича посторонним людям не стал бы рассказывать о своем шефе такие вещи...
Визировать интервью мне пришлось дважды. Практически было два варианта интервью - маленькое для информационного агентства ЛЕТА и большое, которое опять же пожелали опубликовать газеты "Юрмала" и "Советская молодежь". Первый текст прошел без проблем, БНЕ сделал лишь пару небольших поправок речь шла о встрече в Юрмале глав трех Прибалтийских государств с Ельциным.
С большим интервью Борис Николаевич поработал на совесть, особенно во второй его части. А дело происходило так... Вечером я принес текст в санаторий и через Коржакова передал БНЕ, чтобы утром забрать и отнести в редакции. Это был понедельник, 30 июля, когда я пришел за текстом нашей беседы. Однако Коржаков "обрадовал" меня, сказав, что Борис Николаевич не очень доволен некоторыми местами и что сейчас он эти места правит. Я зашел в комнату охранников, где кроме Коржакова был также Одинец. Мы стали ждать вместе, говоря о каких-то второстепенных жизненных проблемах. Затем подошла Наина Иосифовна и мы с ней немного поговорили. Оказывается, она была в курсе содержания представленной на визу БНЕ беседы. Она, в частности, попросила убрать то место, где Борис Николаевич говорил о Горбачеве, который перед выборами Ельцина Председателем ВС России "агитировал" депутатов-коммунистов не голосовать за Ельцина. Еще она пожелала, чтобы я не очень педалировал на том, что ее зять Леша, вступив в партию, сильно потом ее критиковал.
От Наины Иосифовны исходила какая-то теплая доброта, она чрезвычайно чутка и, видимо, Борису Николаевичу живется с ней комфортно, уютно и надежно, как за каменной стеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61