Только из нагрудного кармана достать его, пожалуй, трудновато. Из таких положений его могли извлечь только сверхпрофессиональные карманники. К их числу он пока себя не причислял.
Легкость, с какой он вынимал свою добычу из сумок и карманов, окрыляла. Заставляла поверить в свою неуязвимость. Толстяк сделал покупки и, теряя бдительность, направился к выходу с рынка, дошел до остановки. Дождался своего трамвая и зашел в него. Женя впрыгнул туда вслед за ним. Народу в салоне — не протолкнуться. Это хорошо. В толкучке можно прижаться к клиенту без боязни нарваться на грубость. И карман его тогда опустеет в два счета…
Он бочком пристроился к своей жертве, состроил страдальческую гримасу. Ну точно маменькин сынок, готовый захныкать при первом же жизненном неудобстве. Но его оттеснил какой-то сухопарый мужчина. Тогда он подался назад и зашел к сухопарому сзади. Но было уже поздно. Рука мужчины соскользнула вдруг в карман толстяка и с необычной легкостью извлекла из него добычу.
Удивиться наглости конкурента Женя не успел. Вдруг откуда-то из толпы к нему вынырнули два крепыша в черных пиджаках. Один из них сжал руку с бумажником, не давая ему выпасть.
— Вы задержаны, гражданин Оверцев! — официально объявил второй, махнув перед его носом красными корочками.
— Граждане, расступитесь. Дайте пройти понятым…
Появились еще два гражданина.
Вот, значит, как бывает. Переодетые менты следили за неким гражданином Оверцевым, который по их картотеке, видимо, проходил как профессиональный карманник. И сцапали его с поличным. Даже понятых не забыли с собой прихватить. Грамотно сработано. Ничего не скажешь.
А ведь и его, Женю, когда-нибудь могут арестовать. Выследят и возьмут с поличным. Очень даже может быть.
Но Женя не испугался. Мозг работал спокойно и сосредоточенно.
Краем глаза он заметил, как переодетый мент сунул изъятый бумажник к себе в карман. И тут же забыл о нем. Все его внимание поглощено было арестованным. Его еще нужно было вывести из трамвая и доставить в отделение.
Шутить с судьбой всегда опасно. Но Женя рискнул. Он прошел мимо мента и быстро запустил в широкий его карман свои пальцы. Бумажник сам прилип к ним и затем скрылся под полой его пиджака. Мент ничего не заметил…
С дважды украденным бумажником Женя спокойно вышел на остановку. Вслед за ним стали выводить гражданина Оверцева. Прилично одетый мужчина лет сорока приятной наружности, он держался с достоинством королевского льва. В его взгляде чувствовалась могучая внутренняя сила. Таких, как он, не сломишь ничем.
На какое-то мгновение они встретились взглядами. Женя не удержался и подмигнул ему.

* * *

Выпускной бал закончился традиционной встречей рассвета. Женя стойко выдержал эту прощальную церемонию до конца. В этом ему помогли двести граммов водки. Колода прихватил с собой два бутыля. В компании Никиты их и раздавили.
— Как дальше устраиваться думаешь? — спросил Женю Колода.
— В институт пойду…
— У тебя голова светлая, тебе можно…
— А тебе что мешает? — усмехнулся Никита.
— Не потяну я институт. А вот в «технарь» всегда пожалуйста. Меня матушка в советскую торговлю втянуть хочет. А я и не сопротивляюсь…
— И не сопротивляйся… Только если вдруг надумаешь добро государственное приворовывать, обо мне вспомни…
— Это еще почему?
— А потому что я на страже социалистической собственности стоять буду…
Никита говорил об этом предельно серьезно. У него что, температура поднялась?
— С тобой что-то не то…
Примерно такой же диагноз пришел на ум и Колоде.
— Со мной все то. В Высшую школу милиции после армии поступать я буду… Никита нисколько не шутил.
— Молодец, сознательное решение, — выдавил из себя Женя.
И с этой поры не произнес больше ни слова. Вот так-так, лучший, можно сказать, друг в менты подался. Никита — мент. Даже смешно как-то. Отпетый двоечник и хулиган с уголовниками воевать вдруг надумал.
«Блатные, блатные… Срать я на них хотел!» — невольно пришла на ум фраза, которую выдал Никита почти год тому назад.
Блатные и менты — извечные враги, два противоположных полюса… В один момент Никита стал его врагом. А ведь к «черной масти» Женя не принадлежал. Пока не принадлежал…
Из лесу, где встречали рассвет, возвращались пешком. Рядом с Женей шла под руку Валя. Она влюбленно смотрела на него. И ему не было это неприятно. Некрасивая она, это верно. Но есть в ней что-то. Он ее не хотел как женщину. Но с ней было легко. Как будто душу она ему отогревала.
Они вышли на шоссе, когда к толпе однокашников подрулил на отцовской «Волге» Пашка Великанов. Порисоваться захотел. Остановился он перед Женей.
— Ну чего пешком-то топать? Садись, подвезу…
В машине рядом с ним сидела какая-то девушка. На заднем сиденье темнела еще чья-то фигура. Но два места оставались свободными.
Когда-то они враждовали. Но время сгладило конфликт. Теперь они были если не друзьями, то приятелями, это уж точно. По крайней мере, подвоха Женя не опасался.
Рядом с ним шли Никита и Колода. Но они ему уже были неинтересны. Первый одной ногой, как казалось ему, ступил во вражеский стан. Второй сам по себе никогда особо ему не нравился. Он легко расставался с ними обоими. А ведь он еще сегодня всерьез считал Никиту своим другом…
— Поехали, — соглашаясь, кивнул Пашке Женя и открыл заднюю дверцу.
Но с Валей расставаться не хотелось. Он взял ее с собой.
— Пахан дачу на эту ночь мне оставил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17