Стареющий Москвин воспринял уход жены болезненно, в театре ему сопереживали. Тарасовой, очевидно, хотелось найти какое-то достойное оправдание своему поступку.— Борис, — обратилась она к Ливанову, — правда, Пронин — это вылитый Вронский?— Алла, перечитай «Анну Каренину», — посоветовал Борис Николаевич.Растолстевшему приятелю-художнику:— У тебя портрет совсем за раму вышел.Актеров нельзя допускать в судебные заседатели. Они по любому поводу могут вынести только один приговор: кровавая смертная казнь. На Шекспире воспитаны.Во время гастролей в Киеве три администратора — один мхатовский и двое местных — затеяли концерты с участием молодых актеров. Два концерта до спектакля и один после. И так целую неделю. Молодые актеры радовались: подработаем. И трудились из последних сил. Когда конвейер концертов остановился, администраторы получили солидные денежные премии, актеры — ничего. В театре разбушевался стихийный митинг.Обманутые актеры ринулись за правдой к Ливанову, одному из руководителей театра.Борис Николаевич, вы слышали, что произош-ло?— Слышал. Все правильно.— Как? Почему?— Потому что премии получают доярки, а не коровы.— Рожденный ползать — летать не может.— Летать рожденный — заползать может.— Оптимизм — это недостаточная осведомленность.Заседание руководства театра. Ливанов, войдя в комнату, обращается к Станицыну, сидящему в кресле:— Пересядь, пожалуйста, здесь обычно сижу я.— Борис, какая разница. Вон свободное кресло.— Нет, здесь у каждого льва своя тумба.В последние годы во МХАТе «старики» между собой почти не разговаривали. Бывало, сидят в антракте в закулисном фойе театра, в гримах и костюмах, молчат и думают каждый о своем.И вдруг один из «стариков», ни к кому персонально не обращаясь, начинает рассуждать вслух:— Ну, чего у меня нет? Я — народный артист Советского Союза, член партии... орденоносец... Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня еще нет? У меня прекрасная пятикомнатная квартира в центре... дача, очень хорошая... Две государственных премии... Да... я еще и режиссер... у меня есть свой театр, я там художественный руководитель... меня на казенной машине возят... а еще у меня есть своя машина... «Волга»... На здоровье, тьфу-тьфу, не жалуюсь. Ну, чего у меня еще нет?В повисшей тишине раздается голос Бориса Николаевича:— Совести у тебя нет.В конце сороковых годов, в период борьбы с «космополитизмом» театр захлестнула мутная волна конъюнктурных пьес-однодневок. Не миновала эта беда и МХАТ.Актеры пытались как могли «дорабатывать» скороспелые пьесы, сами исправляли тексты своих ролей, пытаясь внести в них ноты правдоподобия и человечности. Меняли названия, чтобы они не звучали как агитлозунги.В те поры директором театра была Алла Константиновна Тарасова.Однажды на художественном совете придумывали новое название очередной пьесы.Алла Тарасова предложила:— «Под алым стягом».— Мне нравится, — сказал Ливанов. — Но маленькая поправка: «Под стягом Аллы».Жизнь состоит из подготовки к ней. А я волосы отпустил. Совсем!При переполненном зале во Всероссийском театральном обществе показывали новый фильм американского режиссера С. Крамера «На берегу». На экране разворачивается трагедия гибели человечества в атомной войне.По окончании фильма потрясенные зрители в немом молчании потянулись из зала. Кто-то шепотом спросил Бориса Николаевича:— Правда, страшно?— Нет, — громко ответил Ливанов, любимый ученик Станиславского. — Я понял, бац! И — здрасьте, Константин Сергеевич!Очень худощавому актеру:— У тебя не телосложение, а теловычитание.В театре:— Борис Николаевич, вас просят зайти в художественную часть.— Как это художественное целое может зайти в художественную часть?Труппа саратовского драмтеатра встречает гостей-мхатовцев.— Борис Николаевич, а у нас есть актер Ливанов — ваш однофамилец.— Замечательно! В каждом театре должен быть свой Ливанов!Любуясь природой:— Так красиво, что даже грустно!Перед выпуском спектакля.— Все в театре волнуются. Но по-разному. Я потому, что не уверен в своем успехе, а некоторые товарищи потому, что не уверены в моем провале.Молодость, как таковая, интересна только в телятине.Врач, выписывая Бориса Николаевича из больницы после инфаркта:— Ну вот, мы вернули вам все ваши достоинства.— Верните мне мои недостатки!В доме Ливановых часто собиралось дружеское застолье. Отец и мама всегда сидели напротив друг друга в торцах длинного стола. Кто-то из друзей поинтересовался, почему они сидят именно так.— Чтобы избежать рукопашной, — ответил Борис Николаевич.Когда родилась первая внучка:— Ну вот, я впал в дедство.Когда исполнилось 66 лет:— Я эту дату воспринимаю так: 33с фасада и 33 с тыла.Присвоение знаменитых имен различным театрам сделалось почти обязательным. Коллегии Министерства культуры Е. А. Фурцева объявила, что в «высших инстанциях» принято решение присвоить Камерному театру имя А. С. Пушкина.Естественно, члены коллегии поинтересовались:почему?— Как вы не понимаете, товарищи? — укорила министр культуры. — Театр находится недалеко от памятника Пушкину. На бульваре.— Ну, тогда, — подал реплику Ливанов, — его лучше назвать Бульварный театр.Во время пребывания театра в Нью-Йорке знаменитый актер и педагог Ли Страссберг, знаток системы Станиславского, попросил Бориса Николаевича дать пресс-конференцию. Студию Страссберга заполнили не только журналисты, но актеры, писатели, режиссеры. Один из первых вопросов:— Такой художник, как вы, должен верить в Бога. Что вы на это ответите?— Говорить об этом не будем, — последовал ответ, — Вы, американцы, и Христа любите из-за его мировой популярности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59