– Мнение Адары не обязательно истина.– Меня не интересует Адара. Я знаю, что она думает. Меня интересует мнение Песчаного Тигра.Я фыркнул.– Нашла кого спрашивать. Мы делим работу, баска… и кое-что другое,– я выдержал многозначительную паузу. – Ну, иногда. Когда рядом нет локи.Дел вздохнула и закрыла глаза.– Ты когда-нибудь бываешь серьезным?– Я серьезен большую часть времени. А что касается тебя…– Что тебе нравится в женщинах, Тигр?Я застыл.– Что?– Что тебе нравится в женщинах? – она приподнялась на локте. – Мягкость, беспомощность, стремление искать у тебя защиту? Или женщины вроде Эламайн, мечтающие только затащить тебя в постель? – она вздохнула и посмотрела через плечо на повозку. – Ты хочешь женщину, которая будет готовить для тебя, убирать, рожать тебе детей… Тебе нравятся такие, как Адара?– Да, – быстро ответил я.Дел изумленно уставилась на меня.– Которая из трех? Адара?– Нет. Мне нравятся все три.Губы Дел изогнулись.– Ты хочешь иметь трех женщин. Меня это почему-то не удивляет.Я усмехнулся.– Ты не понимаешь мужчин, баска.– Нет, – сухо согласилась она. – Я встречала лишь несколько экземпляров, которые стоили беспокойства по их изучению.Я игнорировал этот комплимент.– Бывает, что мне нравится в женщине мягкость. Бывает, что аппетит Эламайн заводит меня. Иногда я думаю, что было бы неплохо завести семью. И всегда рядом со мной ты, баска – все три женщины в одном теле. И мне совсем не нужен гарем… с ним слишком много проблем, если все время бродишь по свету.Но Дел не улыбнулась.– А у тебя есть дети?– Может где-то и есть. Я не давал обет безбрачия, но точно не знаю.– А тебя это беспокоит? То, что где-то может жить твой сын или дочь, а ты не знаешь, какие они, где они…Я застонал и повернулся на спину, почесав затылок.– Не знаю, Дел. Я никогда об этом не задумывался.Дел настаивала.– Неужели никогда?Я хмуро уставился в темноту.– Если бы я волновался об всех детях, которых мог или не мог зачать, у меня бы больше ни на что времени не хватило.– Но если ты умрешь, Тигр… если ты умрешь, а не останется ни сына, ни дочери, никого, кто спел бы по тебе песни…– Песни? – я бросил на нее подозрительный взгляд. – Какие песни, баска?Дел поплотнее обернула одеялом плечи.– Это семейный обычай Севера, петь песни по ушедшим. Когда умирает старик или новорожденный, собирается вся родня почтить его песнями и застольем.Я нахмурился.– По-моему, вы на Севере слишком много поете. Поете мечам, поете покойникам… – я покачал головой и посмотрел на звезды. – Я Южанин, Дел. Никто не будет петь по мне песни.– Пока что, – серьезно добавила она, словно эти слова все меняли.Я улыбнулся, засмеялся и сдался.– Пока что, – согласился я. – А теперь я могу поспать? 13 Я почувствовал это раньше, чем понял в чем дело – зуд по всему телу. От него чесались руки, ноги и голова, он заполз даже на живот. Ругаясь, я сел и отбросил одеяло.– Тигр? – сонно прошептала Дел. Я был уже на ногах.– Я не знаю, – сказал я. – Я просто не знаю.И тут же все понял. Я хорошо помнил это ощущение.Я потянулся к мечу и выхватил его из ножен.Дел успела изучить меня достаточно, чтобы не задавать вопросы. Как и я, мгновенно проснувшись, она выскочила из-под одеяла и выхватила яватму.Я показал на седловину между двумя невысокими холмами. Тропинка едва виднелась в темноте.– Там, – уверенно показал я.– Я ничего не вижу, Тигр.– Это там. Оно идет оттуда.Так оно и было. Я чувствовал это, оно неумолимо проползало через седловину, тянулось по тропинке, безошибочно повернуло к повозке.– Разбуди их, – попросил я Дел, – но пусть они не выходят. Я хочу, чтобы они сидели в одном месте, а не разбежались кто куда.Старая кобыла натужно заржала и проверила, надежна ли привязь. Я вспомнил как умчался мерин и сбежал мой гнедой.Дел бесшумно подошла к повозке, раздвинула тканый полог и что-то негромко сказала. Я услышал задушенный вскрик Адары, потом что-то спросила Киприана, взволнованно заговорил Массоу. Я пошел вслед за Дел и встал около оглобель, приготовившись встретить гостей.Глубоко в животе возникла дрожь. Страх был, но он отступал перед безудержным гневом. К нам приближалось что-то, что представляло собой серьезную угрозу, а я не знал, что это.Я не видел ничего, кроме смутных силуэтов в седловине. Сразу за седловиной поднималось высокое небо, на котором блестели звезды и метались черные тени.– Аиды… – выдавил я, – хотел бы я оказаться в пустыне.– Они не выйдут из повозки, – Дел застыла в шаге от меня. – Что скажешь, Тигр?– Ты чувствуешь это, баска?– Нет. Ничего.От этого мне стало еще хуже. Как может Дел не чувствовать это что-то, обладающее такой силой?– Вон там, – показал я, и оно появилось.Вернее они: четыре человека на лошадях приближались к нам по тропинке. Над седловиной обрисовались четыре силуэта всадников, черные на черном, закутанные в плащи или бурнусы. Лошади скакали бесшумно.– Мне это не нравится, баска.– Тигр… посмотри!Я прищурился, как обычно делала она, и приставил ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза, потому что внезапно вспыхнувшие огни ослепили. Они загорелись за каждым всадником на задней луке седла и на их фоне люди превратились в черные фигуры.– Аиды, – пробормотал я с отвращением, когда все четверо обнажили мечи.Лошади боятся огня, они от него с ума сходят, перестают соображать, но этих лошадей не пугали ни языки пламени, ни его отблески, игравшие на клинках, которые всадники держали в опасной близости от голов животных. Лошади мчались к нам в жуткой, ненормальной тишине.Потом они перешли на рысь.– Дел, – небрежно начал я, – по-моему самое время начать петь. Нам понадобится любое преимущество, какое мы сможем заполучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119