Весь дом выглядел покинутым – не полностью заброшенным, а просто нежилым.
По мере приближения к зданию в памяти Иззи всплывали другие воспоминания. Еще более болезненные. Тропинка поворачивала и уходила под купол кленовых и дубовых ветвей. На этом месте она впервые как следует рассмотрела Джона – разговор в темноте у библиотеки не в счет – и поразилась его сходству с картиной «Сильный духом». Если бы он снова был здесь! Но на тропинке ни позади, ни впереди никого не было.
Иззи приказала себе не думать о Джоне. Легче было сказать, чем сделать, но всё же стоило попытаться.
Иззи поднялась по лестнице и подергала дверь. Заперто. Спустившись вниз, она заглянула под цветочный горшок. Ключ лежал там, как и было сказано в письме Рашкина.
Значит, он и в самом деле уехал. Иззи снова поднялась по узкой лесенке, отперла замок и вошла внутрь. Помещение показалось ей незнакомым. Стены и потолок остались теми же, но из мастерской исчезли работы Рашкина, и от этого комната казалась огромной. На стенах висели только ее собственные картины, заботливо принесенные из кладовой первого этажа. Остались и два мольберта – ее и Рашкина – и длинный деревянный стол, тянущийся из одного конца студии в другой. На его поверхности стояли бесчисленные коробки, содержащие всевозможные принадлежности для рисования – тюбики с красками, кисти, растворитель, льняное масло и тому подобные предметы, все еще в магазинных упаковках. Под столом выстроились в ряд стопки чистых холстов, рамы, альбомы для эскизов, банки с гипсом и другие материалы. Мольберт Иззи остался на прежнем месте, рядом с ним, на маленьком столике, были заботливо разложены кисти, чистое полотно ожидало первого мазка краски. Мольберт Рашкина был оставлен пустым, как и столик рядом с ним.
Иззи не спеша прошлась по мастерской. Острое чувство одиночества и утраты охватило ее в опустевшем помещении. Впечатление заброшенности стало еще сильнее. Изменился даже воздух – закрытые окна не пропускали свежий ветерок, и еще в комнате не хватало привычных запахов краски и растворителя.
На рабочем столе лежала записка, в которой Рашкин почти повторял то, что уже сообщил в письме. Кроме того, он уведомлял, что плата за помещение, свет и телефон будет регулярно поступать во время его отсутствия.
Но где же он сам?
В этом весь Рашкин. Он объясняет только то, что находит нужным.
В самом конце записки был постскриптум, в котором художник в случае необходимости предлагал Иззи связаться с адвокатской конторой «Ольсен, Сильва и Чизмар», телефон которой он тоже оставил. Иззи задумчиво перечитала название конторы и спустилась вниз в поисках телефона. Сняв трубку, она набрала номер галереи «Зеленый человечек».
– Привет, Альбина, – сказала она, как только на ее звонок ответили.
– Иззи! Рада тебя слышать. Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше. Сегодня хочу приступить к работе.
– Это здорово.
– Я тут кое о чем размышляла. Ты помнишь предложение о покупке «Сильного духом»? Не можешь ли назвать мне контору, через которую оно поступило?
– Дай подумать. Что-то вроде Сильвера и кого-то еще. Если бы я услышала, я бы точно вспомнила.
– Может, Сильва? – спросила Иззи. – «Ольсен, Сильва и Чизмар»?
– Да, точно. А в чем дело? Ты же сказала, что не собираешься ее продавать?
– Я и сейчас не собираюсь. Просто наткнулась на одно имя, и оно напомнило мне об этом предложении.
Иззи перевела разговор на другую тему и вскоре распрощалась с Альбиной. Затем она осмотрела жилые комнаты, но там было еще меньше признаков присутствия хозяина, чем наверху. Осталась только мебель, кухонная утварь и немного консервов. Все остальное исчезло. Ни набросков, ни эскизов. Никаких личных вещей. Словно здесь никто никогда не жил.
Вернувшись в студию, Иззи распечатала несколько заклеенных коробок и выложила на стол их содержимое. На свет появились коробки с пастелью, углем, карандашами, баночки с фиксажем и прочие припасы. Казалось, что у Иззи свой собственный художественный магазин прямо в студии. Только это не ее студия, а Рашкина. Но хозяин уехал, уничтожив все следы своего пребывания.
Иззи снова медленно осмотрела комнату. Почему он уехал? Почему оставил ей все эти принадлежности? Почему представители его адвокатской конторы пытались купить ее картину, в то время как сам Рашкин настаивал на ее уничтожении? Не может быть, чтобы он решился выбросить такую сумму только ради исполнения своей прихоти.
Иззи тряхнула головой. Нет, Рашкин сказал совершенно определенно, что только она сама может отправить Джона обратно. Она вызвала его в этот мир, и его судьба находится в ее руках.
Иззи прошла к окну и села на диван, не отрывая глаз от того места, где осенним утром встретилась с Джоном. Всё бессмысленно. И появление существ, называемых Кэти ньюменами, и исчезновение Рашкина, и ее ненамеренная ссора с Джоном...
А насколько ненамеренной была эта размолвка? Может, честнее было бы признаться, что она исчерпала предел его терпения и Джон тоже захотел расстаться? Возможно, он и в самом деле ни разу не обманул ее, но какое будущее может быть у отношений, построенных на сплошных загадках и недомолвках? Когда один из них не имеет прошлого? Когда один из них не был даже рожден, а был вызван другим при помощи волшебства?
Спустя некоторое время Иззи взяла со стола альбом для эскизов и кусочек угля и вернулась к окну. Она стала машинально рисовать открывающийся из окна вид, предоставив мыслям кружиться в голове, пока они не стали путаться между собой. Бесконечные вопросы превратились в своеобразное заклинание и уже не требовали ответов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186