А вдруг она писала портрет не с него? Вдруг Джон появился как раз благодаря картине? Но ведь и это полотно, насколько помнил Алан, тоже погибло во время пожара.
– Я не видел его уже целую вечность, – произнес он вслух. – Как он выглядит?
– А, Джонни. Он никогда не меняется. Клянусь, он словно молодеет с каждым годом, а остальные, к сожалению, стареют. Изабель, вероятно, не очень хорошо себя чувствовала. Со стороны казалось, будто она не может стоять на ногах без поддержки Джона. Я заметила их, когда они проходили через двор, но, прежде чем успела предложить помощь, они уже вышли на улицу.
Алан никак не мог выбросить из головы первые слова Норы:
А, Джонни. Он никогда не меняется. Клянусь, он словно молодеет с каждым годом, а остальные, к сожалению, стареют.
Он никогда не меняется. Потому что Джон, как и Козетта, всегда будет выглядеть таким, каким изобразила его Изабель?
– Они ушли? – спросила Мариса.
– Угу, – кивнула Нора. – Они сели в машину, за рулем которой была какая-то девица, похожая на панка. Вон там, – кивнула она в сторону окна. – Я вам покажу.
Нора провела их через комнату, осторожно выбирая путь, чтобы не наступить на разбросанные картины. Выглянув в открытое окно, она махнула рукой вдоль улицы.
– Насколько я могла судить, они направлялись на север. Эй, постойте-ка, а вот и Джонни!
Алан посмотрел вниз. Он сразу же узнал Джона Свитграсса, так же как и сопровождавшую его девушку.
– Он вместе с Козеттой, – сказал он, обращаясь к Марисе и Роланде.
Роланда молча кивнула, а Мариса подошла ближе, чтобы рассмотреть загадочную пару.
– Но это не та девушка, которая вела машину, – произнесла Нора, выглядывая из-за спины Алана. – У той не было такой роскошной копны волос. – Нора открыла вторую створку окна и высунулась наружу. – Эй, Джонни! – крикнула она.
Джон и Козетта подняли головы. По лицу Джона Алан заметил, что парень недоволен встречей, зато Козетта радостно улыбнулась и помахала рукой Алану и Роланде. Джон тоже поднял руку в знак приветствия, но продолжал идти вперед. Козетта уцепилась за его рукав и заставила остановиться.
– Подождите минутку, – крикнул им Алан. – Я хочу с вами поговорить и уже спускаюсь.
Но, когда он вышел на улицу, Джона уже не было. Только Козетта ждала на тротуаре.
XII
– Что ты делаешь? – строго спросил Джон, когда Козетта придержала его за руку.
– Это друзья, – ответила она. – Может, они нам помогут?
– Хорошие друзья?
– Ну, не совсем. Но Изабель давно знакома с Аланом.
– Но она не разговаривала с ним последние несколько лет, – сказал Джон.
– Но...
– Неужели ты думаешь, что они настолько хорошо к тебе относятся, что пойдут вместе с нами убивать такого известного художника, как Рашкин, только из-за наших рассказов?
– Возможно, если всё объяснить... – Под насмешливым взглядом Джона голос Козетты замер. – Ну ладно. Может, это и не такая уж хорошая идея.
– У них свои дела, а у нас – свои, – отрезал Джон. – Мы с ними совершенно разные, Козетта, у нас нет ничего общего.
– Это не совсем так.
Но Джон не был расположен продолжать спор.
– Нам надо идти.
– Но это будет невежливо с нашей стороны.
– Прекрасно, – раздраженно отозвался он. – Оставайся и подожди их. Ты знаешь, как меня найти, когда поговоришь с ними.
Козетта кивнула.
– У меня есть еще один вопрос, – сказала она напоследок. – Должна ли я связаться с остальными – Розалиндой и всеми, кто остался на острове?
– Это не повредит, – согласился Джон. – В случае нашей неудачи они будут готовы ко всему.
– Но ведь мы сумеем его одолеть?
Козетта со страхом и надеждой заглянула снизу вверх в глаза Джона. Ему очень хотелось успокоить девочку, но врать Джон не мог.
– Если и не сумеем, то не от недостатка усердия.
Джон оставил Козетту и устремился на северо-восток, в Катакомбы, к заброшенному дому, где Изабель разговаривала с Рашкиным и готовилась продать свою душу. Он добрался туда к середине разговора. Джон залез на карниз под окном комнаты на втором этаже, где происходила эта встреча. Маленькая каменная горгулья на карнизе напомнила ему о Розвиндль, одном из ранних созданий Изабель, погибшем в пламени пожара.
– Моя маленькая Гулья, – тихонько прошептал Джон.
Этим прозвищем Изабель назвала картину, но горгулья появилась из потустороннего мира со своим собственным именем, как и Джон. Она незаметно жила в затемненных уголках этого мира, пока Джон не позволил чудовищу уничтожить ее. Он допустил гибель большинства своих товарищей. В ту ночь, когда Джон спас Пэддиджека от нападения Рашкина, он поклялся себе защищать жизнь каждого из ньюменов и Изабель, но не смог сдержать обещание. Во время страшного пожара его даже не было на острове.
Джон услышал, как Рашкин обвиняет Изабель в поджоге, и нахмурился. Изабель не зря называла своего бывшего наставника воплощением лжи. Но через несколько минут Джон поймал себя на мысли о странной склонности Изабель искажать факты – она заявила, что на нее напала банда подростков, в то время как на самом деле она пострадала от побоев Рашкина. Изабель настаивала на том, что ее подруга Кэти умерла от болезни, хотя причиной ее смерти было самоубийство. Что, если в истории пожара тоже есть доля ее заблуждений? Вдруг именно от рук Изабель, а не от рук Рашкина разгорелось страшное пламя?
От одной только мысли об этом Джон почувствовал себя предателем, но теперь сомнения прочно засели в его голове, и от них невозможно было избавиться. Разве в конечном счете сама Изабель не предала его, вычеркнув из своей жизни? Не была ли смерть ее многочисленных ньюменов результатом очередного предательства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186