«Видите, какими вы можете стать после нескольких моих лекций, если обретете чуть больше уверенности в себе». Лет сорока пяти, он казался человеком, который всегда жил хорошо и не чуждался земных радостей. Глядя на него, нельзя было не подумать об удобных кроватях, плотной еде и комфортабельных гостиницах в Брайтоне1. На какой-то момент он заставил Сондерса вспомнить о мистере Дэвисе, который вошел в здание «Мидлендской Стали», преисполненный глубочайшим чувством собственной значимости, и всего лишь через полчаса умер такой неожиданной и мучительной смертью. Могло показаться, что совершенный Вороном акт не имел последствий, словно убийство было столь же иллюзорно, как мечта или сон. Перед Сондерсом снова стоял мистер Дэвис: эти люди были отлиты в одной форме, а форму разбить невозможно; и вдруг над плечом мистера Монтэгю Фелпса он увидел фотографию Великого Магистра этой Ложи, портрет висел прямо над кафедрой: старое лицо, крючковатый нос и тощая бородка — сэр Маркус.
3
Когда майор Колкин покидал здание «Мидлендской Стали», он был белым как мел. Впервые в жизни ему пришлось познакомиться с тем, как выглядит насильственная смерть. Как выглядит война. Он бросился со всех ног в Управление полиции и страшно обрадовался, застав там старшего инспектоpa. Смиренно, без обычного фанфаронства, попросил налить ему стаканчик.
— Я просто потрясен, — сказал он. — Только вчера вечером он у нас обедал. И миссис Пайкер была со своей собачкой. Чего только мы не предпринимали, чтоб он не догадался, что в доме — собака.
— Эта собака, — заметил старший инспектор, — доставляет нам больше хлопот, чем любой другой житель города. Я вам рассказывал, нет? — про то, как этот пес залез в дамский туалет на Хайэм-стрит? Фитюлька, и глядеть-то не на что, а ведь пес этот иногда просто в бешенство впадает. Если бы не миссис Пайкер, мы бы его сто раз уже пристрелили.
Майор Колкин сказал:
— Он хотел, чтоб я отдал приказ вашим людям стрелять, как только этот парень появится. А я ему сказал — не могу. Теперь все время думаю: можно было двух смертей избежать.
— Не волнуйтесь, сэр, — успокоил его старший инспектор, — мы не послушались бы такого приказа. Даже если бы сам министр внутренних дел его отдал.
— Он странный был человек, — сказал майор Колкин. — Он, кажется, думал, что некоторые из вас — так или иначе — у меня в руках. Надавал мне кучу обещаний. Мне представляется, он был — как это говорится — гений. Такие, как он, редко встречаются. Ужасная потеря. — Он налил себе еще виски. — И все это как раз в тот момент, когда нам так нужны подобные люди. Война… — Майор Колкин замолк со стаканом в руке. Он не отрываясь смотрел на виски в стакане и видел там самые разные вещи, а среди них и учебный полигон, и свой мундир, упрятанный в шкаф. Теперь ему никогда не стать полковником, но, с другой стороны, — сэр Маркус уже не может помешать ему… Впрочем, сейчас он, странным образом, не испытывал радостного возбуждения при мысли о своем председательском кресле в Военном трибунале. Он продолжал: — Учебная тревога как будто прошла успешно. Не знаю только, правильно ли было так много поручать студентам-медикам. Они никогда меры не знают.
— Тут целая банда в белых халатах мимо нас прошла, вопили — подавай им самого мэра. Не знаю почему, только мистер Пайкер для них, как валерьянка для кота.
— Милый старина Пайкер, — машинально произнес майор Колкин.
— Студенты все-таки слишком много себе позволяют, — сказал старший инспектор. — Мне позвонил Хиггинботэм, кассир в отеле «Вестминстер». Он сказал, его дочка пошла в гараж и обнаружила там одного из студентов. Без штанов.
Жизнь начала возвращаться к майору Колкину. Он произнес:
— А, это, должно быть, Роз Хиггинботэм. Соврет — не дорого возьмет. И что же она сделала?
— Он сказал, она дала ему халат.
— Халат — это хорошо, — заметил майор Колкин. Он повертел в пальцах стакан и допил виски. — Я должен рассказать об этом старику Пайкеру. А что вы сказали Хиггинботэму?
— Я сказал, его дочке повезло. Она вполне могла обнаружить в гараже убитого студента. Понимаете, ведь, должно быть, именно так Ворон и раздобыл себе одежду и противогаз.
— А что все-таки делал этот парнишка у Хиггинботэмов? — спросил майор Колкин. — Пожалуй, схожу-ка я к старику Хиггинботэму в «Вестминстер». Пусть мне чек разменяет. Заодно и расспрошу его как следует.
Он рассмеялся. Атмосфера очистилась, жизнь пошла прежним, испытанным путем: немножко сплетен; стаканчик виски со старшим инспектором; забавная история, почти анекдот — рассказать старине Пайкеру. По дороге к «Вестминстеру» он чуть было не столкнулся с миссис Пайкер и поспешно нырнул в дверь какого-то магазинчика, чтобы избежать встречи; на какой-то момент его охватил ужас — ему показалось, что обогнавший первую леди города Чинки последует за ним в магазин. Он сделал вид, что бросает мячик в другой конец улицы, но Чинки не занимался спортом, кроме того, он нес в зубах противогаз миссис Пайкер. Майору Колкину пришлось поскорее повернуться спиной к двери и наклониться над прилавком. Обнаружилось, что это — галантерея. Магазинчик был недорогой, совсем маленький, раньше майор Колкин здесь не бывал.
— Чем могу служить, сэр?
— Подтяжки, — в отчаянии произнес майор. — Пару подтяжек.
— Какого цвета, сэр?
Уголком глаза майор Колкин мог видеть, как Чинки бежит прочь, мимо входа в магазин, а за ним шествует его хозяйка.
— Розовато-лиловые, — ответил майор со вздохом облегчения.
4
Старуха бесшумно закрыла дверь и, осторожно ступая, на цыпочках прошла в кухню. В темной, тесной передней человеку чужому трудно было бы найти дорогу, но она назубок знала, где что находится:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73