Грузовик ломился сквозь банановые деревья слева от него, доехал до края и повернул назад. Трент рискнул встать, и Мигели-то увидел его. В небе возник новый звук – шум вертолетного двигателя и свист лопастей.
Трент схватился за дверцу грузовика и запрыгнул на сиденье.
– Псих ненормальный! – крикнул он. Мигелито выжал полный газ и захохотал.
– Эй, мэленький сэбэка! Все виды транспорта тебе. Твои парни?
– Возможно.
– Надо сматываться, пока они не продырявили нам задницы.
Банановые деревья переламывались, как спички, когда русский таранил их грузовиком, выжав полный газ на первой передаче. Из кустов, меньше чем в десяти метрах от них, поднялись двое контрас. С автоматами Калашникова. Русский нажал на клаксон и круто вывернул руль. Заднюю часть грузовика занесло, и Трент увидел, как контрас прыгнули из-под колес в разные стороны.
Грузовик выскочил с плантации, пересек дорогу и въехал на кукурузное поле. Трент замахал из окна желтым шелковым платком, который американец дал ему в Канкуне. Вертолет повис прямо над головой. Еще четыре вертолета выбивали контрас с плантации, а два других опустились за мыс в сторону Пункта Английского Полковника.
Трент спрыгнул на землю, подняв над головой желтый платок. Он чувствовал себя полным идиотом, размахивая им.
Мигелито захохотал:
– Эй, мужик, а я только начал немножко веселиться!
– Псих ненормальный, – сказал Трент. – Благодарю.
– Не за что. Я пришлю тебе почтовую открытку…
***
Трент сидел на освещенной солнцем подножке автомобиля. По какой-то причине, по какой – он и сам не знал, он расстелил желтый платок на коленях и положил на него руки. Марианна стояла рядом. Экипаж вертолета остановился поодаль. Парни разговаривали между собой, отвернувшись от них. Они напоминали Тренту врачебный консилиум, собравшийся около умирающего. Интересно, а не пахнет ли от него смертью? Он знал одного такого майора спецназа. Не смертью, поправил себя Трент, а убийством. Залах убийцы. Он никогда не понимал стремления военных летчиков указывать на борту самолета количество сбитых врагов. Может быть, скорость и расстояние делают убийство более абстрактным. Менее кровавым…
Трент смотрел на свои руки, испачканные в крови. В его собственной, в крови Луиса, Гомеса. И это еще не конец. Пока еще…
Совсем неудивительно, что он не осмеливался дотронуться до Марианны.
– Извини, – сказала она. – Я встретила полицейскую машину. Они предложили меня подбросить, и я попросила их отвезти меня в Британскую верховную комиссию.
– И они отвезли тебя к Каспару. Марианна кивнула.
– Теперь это уже не важно.
Высокий военный, старший экипажа вертолета, подошел к грузовику. Вертолетчики не отдали ему честь и не прекратили разговор, хотя и приосанились. По отсутствию погон Трент понял, что военный – из SAS. Он не представился и, едва кивнув, дружески приветствовал его.
– Трент? Мы дислоцировались в Бельпане. Простите, что припозднились. Погода задержала.
– Все в порядке. Кто вам сообщил?
– Президент, через верховного комиссара. Молодец старик. Далеко за шестьдесят, а перебрался через реку и прошел тридцать километров по горам вслед за тайфуном до домика американца – любителя верховой езды. Передал по радио.
Трент услышал, как Марианна шмыгнула носом. Из всего того, что выпало ей за последние дни, это тяжелее всего. А он спокойно сидит на солнце и не может просто взять ее за руку. Она вытащила желтый платок из-под его рук и высморкалась.
– Кто был вашим напарником? – спросил военный, кивнув в сторону помятых зарослей кукурузы.
– Каким напарником? – спросил Трент. Военный улыбнулся:
– Тем, кто исчез с кукурузного поля.
– И из вашего доклада, – сказал Трент.
– Как хотите.
Военный смотрел на Трента так, как ветеринар смотрит на лошадь, упавшую на Бичерз-Брук.
– Давайте-ка мы лучше доставим вас в госпиталь. В военный или гражданский?
– В военный, – ответил Трент. – «Мерида», в Мексике. Вам понадобится разрешение на взлет. – Трент назвал ему частоту и поднял взгляд на Марианну. Он должен сказать ей все быстро-быстро и так, чтобы это нельзя было толковать двояко. Но он не нашел слов. Она легонько положила ему руку на плечо, глядя на него своими карими глазами.
– Все в порядке, Трент. Я поняла. Ты извиняешься…
– Да, – сказал он. – То есть… Она поцеловала его в щеку. Даже не поцеловала, а просто ткнулась.
– Иди.
– Да, – сказал он и попытался встать, но правая нога не слушалась.
Военный кивнул двоим из экипажа, и они подхватили его под руки. Один из них был совсем молодой. Пожалуй, ему не было и двадцати.
– Я извиняюсь за кровь, – сказал Трент.
– Все в порядке, сэр. Работа такая…
Глава 16
Полковник Смит в ужасном настроении шел по главному коридору военного госпиталя «Мерила». Молодой санитар, услышав стук ботинок о кафельный пол, бросился вперед, словно за ним гнался ротвейлер.
Полковник ненавидел госпитали. Этот запах лекарств и вареная рыба по воскресеньям! И разговаривают здесь только шепотом, как на исповеди у католического священника. Он ненавидел жеманных медсестер, которые чувствовали свое превосходство над мужчинами, потому что знали, как подтирать им задницу и выбривать спереди. Он ненавидел гомосексуальную походку мужского персонала госпиталя, вон молодой санитар точно из этой породы – с гладкими щечками, которые нуждаются в бритве раз в неделю. Но больше всего полковник ненавидел врачей.
Любую болезнь он считал или симуляцией, или доказательством слабоволия, а обычно и тем и другим сразу. Госпитали были системой, поддерживающей симулянтов, а врачи – союзниками симулянтов, бесстыдно наживавшимися на этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68