– Почему ужасное?
– Она сама этого боится. Вот она с нами разговаривала, а сама об этом думала и боялась. Когда она о делах думает, то не боится.
– Света, – Димочка медлит, – а тебе страшно было – тогда?
Тихорецкая опускает ресницы, наматывает косы на тонкие запястья. Думает.
– Нет. Я вообще за себя не боюсь. И баба Тиша тоже за себя не боится…
«Горностай» описывает дугу над Управлением, над «Кайссаром», над «Пелагиалью», мягко снижается. Для «крысы» Город невелик, до любого уголка можно добраться очень быстро, но затем ли нужна роскошная, безумно дорогая машина, чтобы держать ее на стоянке?
– Ладно, – говорит, наконец, Птиц. – Если что, нам позвонят.
…и им звонят.

Белые домики – как скорлупки. Климат в этих местах мягкий, нет нужды в дорогом строительстве. Подымаются к небу зеленые горы, пенные волны лижут золотой пляж. Небо синее-синее, и плывут по нему бесшумные белые облака.
Опустив спинку сиденья, Волшебная Бабушка смотрит в окно. «Искра» мчится к Городу, под брюхом машины – уже ближний поселок. Алентипална чувствует себя молодой, такой молодой, какой последний раз была на Древней Земле, много десятилетий назад. Вспоминается, что говорил Элик по поводу альтернативной столицы Ареала. Золотая у него голова. Конечно, за годы и годы успеешь сродниться с суровым Уралом, но не выйдет всерьез предпочесть его Терре-без-номера, такой золотой и зеленой, приветливой и прелестной.
– Поспали бы вы, Алентипална, – говорит Кайман, обернувшись. – Вы же устали. Я же чувствую.
Бабушка качает головой. Глаза ее светятся, задумчивый взгляд точно устремлен внутрь.
– Нет, Юрочка. Это не та усталость… Знаешь, удивительное ощущение – что ты взаправду живешь. Это самое важное.
Они успевают точь-в-точь. Солнце добыл какую-то особенную машину, не из местного проката. Ее хозяин увлекается любительскими гонками, и безобидная с виду, семейная «Искра Ласточка» куда резвей, чем задумывали конструкторы.
На самом деле труднее всего спеть удачную поездку: то, что все по плану, без непредвиденных сложностей, что не подводит человеческий фактор, и всевозможный форс-мажор удаляется в область фантастики. Многолетний опыт целительства сводит саму задачу к действиям на уровне рефлексов. У синдрома Мура много обликов, случаются разные осложнения, но все они Алентипалне хорошо знакомы. Нет нужды вдумываться в истории болезни, просить консультации у лечащих врачей.
…столовая «Ласкового берега». Она просторна и полна света, всюду живые цветы, и у дальней стены журчит маленький рукотворный водопад. Белое терранское дерево – словно льняное кружево: так тонка резьба. Под потолком медленно крутятся, помахивают крыльями, косят вниз огненным глазом чудесные птицы; деревянные веера-хвосты, веера-крылья. По поверьям, эти птицы приносят счастье. Но Волшебная Бабушка знает, что дети редко на них смотрят, им интересней герои сказок, выглядывающие из-за колонн. У бедной Бабы-Яги постоянно выдирают нитяные волосы, рвут тряпичный платок и передник – верят, что вместе с Бабой сломается болезнь. Стелла несколько раз пыталась убрать страшноватую скульптуру, но ее тут же требовали назад.
Алентипална проходит между рядами столов. Здоровается. Улыбается. Приходится сдерживать желание прикоснуться – другим будет обидно, а каждого из двух с половиной сотен не погладишь.
Некрасивые лица, уродливые скрюченные тела – и глазищи, глазищи, глазищи… словно с древних картин.
Все они слышали про Волшебную Бабушку.
Не стоило бы превращать сказку в знание, и приходила мысль затеряться среди нянечек и подавальщиц. Но Костю с Юрой при всем желании нигде не спрячешь и не затеряешь.
Пусть так.
Мурята небыстро управляются с едой: руки не слушаются. Помогать им стараются только в крайнем случае, позволяя все делать самим. И Волшебная Бабушка с двумя не менее волшебными спутниками, промелькнув, исчезла еще до того, как разнесли чай…
«А Костик-то сильнее Вани вырос, – полуудивленно думает Алентипална. Она помнила, что Солнце непревзойденный энергетик среди младшего поколения, но теперь сознает, что он даст фору и Ивану Михайловичу. – Или Ванечка сдает… годы-то уже не те».
Еще маленькая радость – знать, что растет смена.
Будь Димочка хоть чуть-чуть поспокойней, Алентипална, не колеблясь, уступила бы ему первенство в золотой тетрактиде.

До «Кайссара» – двадцать минут пути. Местра Надеждина смыкает веки. Она действительно устала, теперь понимает это. Подключение к молодой, непривычной энергии Солнца словно швырнуло ее в небеса, и только сейчас Кайман смог окончательно убрать нервное напряжение.
Алентипална счастлива.
Она чувствует, что многим, несмотря на урезанное время, на самом деле смогла помочь. Ей досталось множество маленьких радостей, множество сияющих взглядов; если несколько сотен человек уверенно считают тебя всесильной кудесницей, как можно не быть ею?
Знакомое ощущение.
Алентипална спела удачу – и не упустила песню.
Что же, можно считать, что визит окончен…
…и как только ей приходит эта мысль, запястья касается дрожь браслетника.
«Благодарить собралась, – добродушно думает местра Надеждина, триумвир Седьмой Терры, видя номер Стеллы Ароян, главного врача санатория. – Батюшки-светы…»
– Стелла? – ласково роняет она.
Но визуальной связи нет.
Бабушка недоуменно подносит браслетник к уху.
– Стелла?..
Шорох.
Вздох.
Скрип на канале, точно пробуют глушилку. Что-то, похожее на глухой удар.
– Стелла Чингизовна! – строго требует Бабушка, выпрямляясь.
– Местра Алентипална, – шепчет браслетник, – здесь… здесь… какие-то люди… с оружием… я не знаю…
Снова удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166