Малко начинал понимать, почему люди хранят деньги в Швейцарии. Крис был настолько ошеломлен, что утратил дар речи. Он не мог оторвать блаженного взора от удаляющихся по коридору очаровательных узких бедер.К счастью, ждать пришлось недолго: в салоне появился собственной персоной директор.Объяснялось ли это мимикрией или другим биологическим феноменом, но господин Оери был желтым: у него были желтые зубы, кожа, ногти и волосы, тщательно зачесанные на косой пробор. Он полностью соответствовал прозвищу «цюрихский гном». Но это был не добрый гном, а карлик, пожелтевший от золота. Казалось, что и костюм его был шит золотыми нитками.Он рассматривал визитную карточку Малко с видом гурмана, словно держал в руке золотой слиток. Принц вселял в него надежды...– Чем могу быть полезен, господин Линге, э... ваша светлость? – спросил он с сильным немецко-швейцарским акцентом.Малко как можно более надменным тоном представил Криса Джонса.– Мой секретарь, господин Джонс.– Рад с вами познакомиться, господин Джонс, – сказал швейцарец, поклонившись.Он ожидал, что Малко вынет сейчас бриллианты из всех карманов, и застыл в позе кота, готового броситься на мышь. Крис вытягивал шею, пытаясь увидеть еще раз ошеломивший его силуэт в черных чулках.– Я пришел по рекомендации одного из ваших клиентов, – начал Малко. – Его счет номер 97 865.Господин Оери понимающе кивнул: друзья его клиентов могут стать и его друзьями.– Речь идет об одном очень конфиденциальном деле, – продолжал Малко.Крис Джонс стоял, разглядывая свою шляпу. Если бы он мог взять инициативу в свои руки!Господин Оери поднял желтую пергаментную руку.– Господин.... э... ваша светлость, мы занимаемся только конфиденциальными делами и гарантируем полную тайну всех наших сделок. – Он подчеркнул слово «полную». Плохой признак.– Итак, мой друг имеет счет в вашем банке, – осторожно продолжал Малко. – Счет номерной...Оери неожиданно воодушевился.– Не знаю, известно ли вашей светлости, что во время войны в банк явились господа из гестапо, пытавшиеся узнать, имеются ли у нас счета немецких евреев. Они ничего не узнали от нас. Ничего.«Интересно, как господин Оери распорядился этими деньгами? Или передал их в сиротский приют? Но он обязан был сохранять их на случай, если объявятся наследники», – думал Малко.– Какой вклад вы предполагаете сделать у нас? – спросил господин Оери.Крис Джонс заерзал на стуле. Под пиджаком у него был верный кольт 45-го калибра, а господин Оери был ему явно не симпатичен.Малко почувствовал, что пора переходить к делу.– Господин Оери, мне необходимо получить одну информацию. Владелец счета номер 97 865 совершил очень неблаговидный поступок, который прямо меня затрагивает. Я хотел бы связаться с ним.Господин Оери просиял.– Это очень просто. Оставьте записку, и я передам ему. Он воспользуется тем же каналом...Это ничего не давало Малко. Он подумал о том, что Милтон и Крис были бы более эффективными на его месте. Но дело происходило в Швейцарии, а не в Бурунди...Он попытался получить сведения другим путем.– Господин Оери, я собираюсь сделать вклад на очень крупную сумму, в долларах. Но сначала я хотел бы попросить вас об одной услуге. – Глаза Оери сверкали как фары автомобиля.– Прошу вас, ваша светлость, – проворковал он. – Я в вашем распоряжении, вернее, мой банк в вашем распоряжении.Если бы речь не шла о жизни и смерти Китти Хиллман, то сцена могла бы показаться на редкость комичной. Однако понятие «юмор» в Швейцарии отсутствует.– Господин Оери, я хотел бы узнать имя владельца счета номер 97 865.Наступило молчание, тяжелое, как золотой слиток. Директор смотрел на Малко широко раскрытыми глазами.Малко показалось, что в его глазах стоят слезы.– Вы хотите сказать, ваша светлость, – повторил он страдальческим тоном, – что желаете узнать имя одного из моих клиентов?– Так точно, – подтвердил Малко миролюбиво.У господина Оери был такой оскорбленный вид, словно Малко предложил ему вступить в преступную связь с собственной сестрой.– Ваша светлость... герр Линге, – он подчеркнул слово «герр», – вы просите у меня невозможного. – Он смотрел на Малко подозрительно. Человек, просивший такую вещь, не мог быть джентльменом.Он потер подбородок и продолжал:– Что касается вклада, который вы намереваетесь сделать в нашем банке...Малко жестом остановил его. Он многое бы отдал, чтобы находиться сейчас в другом месте.– Господин Оери, если я узнаю имя этого человека, я смогу спасти жизнь одной девушки. Что вы на это скажете?– Нет.Сложив руки на груди, герр Оери походил одновременно на Жанну д'Арк и на немецкого охранника.– Чтобы спасти жизнь невинного существа, – настаивал Малко. – Я повторяю, что ваш клиент никогда не узнает об этом.– Нет, даже если бы речь шла о десяти тысячах жизней, герр Линге, – твердо сказал Оери. – У нас, швейцарцев, есть принципы. Первый из них – никогда не злоупотреблять доверием клиентов.Малко сделал последнюю попытку.– А если я сделаю дар вашему банку на сумму двадцать тысяч долларов?Банкир колебался не более секунды.– Нет, герр Линге.Директора цюрихского Депозитного банка трясло от возмущения.Малко грустно посмотрел на него.– Господин Оери, вы ходите по воскресеньям в церковь?Швейцарец удивленно посмотрел на него.– Нет, господин, я хожу в храм, я – лютеранин. Почему вы спросили об этом?– Чтобы узнать, есть ли у вас совесть, – сказал Малко. – Вам кажется нормальным, что вы из личных интересов приговариваете к смерти человека?Оери покачал головой.– Я не полицейский, я – банкир. Обратитесь в полицию. Однако я вас предупреждаю, что полиции я отвечу то же, что и вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41