Но об этом после.
Сначала надо рассказать, каким образом Северный гость добрался сюда. Самый путь был долог, но ни с какими особенными приключениями не сопряжен; надо было только иметь в запасе время, да быть страстным мореплавателем,
как Северный гость. И было это как раз в те времена, когда он, пережив всех своих близких, тщетно искал их в дальних краях, искал тот блаженный остров умерших, где надеялся встретиться с ними. Сам он ведь не мог умереть, пока не догорит свеча, данная ему его матерью Гро. Но он так и не нашел блаженного острова. Поискав его на юге, о чем рассказано в книге о Северном госте, он направился на запад, где солнце садится, как бы давая этим намек, что там именно и надо искать царство умерших. Он не надеялся в своем утлом челне переплыть огромный океан, омывающий Европу; но, как опытный моряк берегового плавания, он хорошо знал, как далеко можно заехать, если, не жалея времени, плыть, держась линии берегов или вверх по течению рек; он таким образом объездил ведь все известные страны Европы и проник в глубь еще никому не ведомых до него; этим путем решил он добраться и до края блаженных.
Сначала он направился на север вдоль берегов Норвегии: кормился он, по своему обычаю, в пути рыбной ловлей и, по обыкновению, не спешил; иногда на целые годы задерживался в местах, где ему нравилось, а иногда, когда его влекло вперед, продолжал свой путь безостановочно и проходил подряд большие расстояния, никогда, однако, не теряя из виду далекую цель своего путешествия. С норвежских берегов он в ясную погоду различал далеко в море, в западном направлении, Шотландские острова, и однажды летом, в тихую погоду отважился сделать переход до них. От тех островов он доплыл до Фэрских, следуя за летящими туда птицами, а затем добрался и до Исландии; это были смелые переходы; море в этих краях было черное и сердитое, подолгу не видно было берегов; но еды всегда оказывалось вдоволь для терпеливого рыболова – в глубоких водах водилась широкоротая треска – и не чувствовалось одиночества: большие стада китов ныряли в волнах, и тысячные стаи морских птиц оживляли шхеры. Старик ужинал птичьими яйцами у костра на каком-нибудь необитаемом острове, среди океана, засыпал на мягкой траве, приветствовал утреннюю зарю одинокой песней и, весело потирая руки, вновь усаживался в свой челн, чтобы вновь отдаться на волю зыблющих его волн.
Из Исландии Гость добрался до Гренландии – почти случайно, претерпев по пути много бед и лишений. Буря и течение унесли его далеко в открытое море и, наконец, прибили к холодному берегу, когда он уже лежал на дне своего челна без чувств от голода и жажды. В открытом море рыба не ловилась, и на его несчастье долго не выпадало дождя, который доставлял ему во время пути питьевую воду, – он черпал ее прямо со дна своего челна. Море бушевало, и мрак не рассеивался; ледяные горы громоздились вокруг утлого челнока, носившего человека над бездной океана, но он был почти все время в полузабытьи и пришел в себя лишь на берегу Гренландии. Там он принялся охотиться на моржей, облекся в шкуру белого медведя, блуждал среди бесконечных фьордов и нагорных пустынь, провел здесь целые века, забираясь все дальше на север; ютился, ради тепла в снежных берлогах, так как надо было всячески беречь топливо – выбрасываемые морем древесные стволы и обломки. Подбирая их, он строил догадки о той стране на западе, откуда они приплыли, а затем и сам переправился туда, на берега самых северных островов, по другую сторону холодного моря.
Оттуда он поплыл дальше, на юг, вдоль изрезанных фьордами берегов, и целые века добирался до мест с более мягким климатом, откуда его повлекло дальше, пока он не достиг теплых островов. Тут старик распрямил спину и зажил на приволье, питаясь рыбой и наслаждаясь одиночеством среди дивной природы; он отведал летучих рыб, которые сами прыгали к нему в челн, и нашел их очень вкусными; наконец, здесь он встретился с людьми и не бежал от их общества.
Случилось это на материке, на берегу большого залива, перед которым в океане тянулась цепь островов; с берега он поднялся на возвышенность, заселенную многочисленным народом; города и селения его раскинулись у подножия огнедышащей горы Попокатепетль, служившей и символом их родоначальника – подателя огня и их исконного врага. Гость остался с ними; наткнувшись в своих поисках страны умерших на страну простых смертных, он был тронут их простодушным невежеством и остался, чтобы улучшить условия их жизни. И сам попал в ряды богов – без особых заслуг со своей стороны, только защищая людей, при их же помощи, от засилия их богов, которые во всяком случае были хуже, чем он.
Первым долгом он освободил туземцев от рабской зависимости от вулкана. Они ведь еще недалеко ушли от своих первобытных предков, живших вокруг Гунунга Апи в потерянном раю; они знали употребление огня, но не умели сами добывать его и должны были заимствовать искру у горы или у молнии или запасаться горящими головнями во время лесного пожара, если их костер потухал. Северный гость научил их чудесному искусству добывать огонь по освященному веками обычаю Ледовиков, т.е. трением. Искусство само по себе было невелико для того, кто его знал, но для бедного невежественного народа оно было откровением свыше.
Принимая во внимание такую отсталость туземцев, не приходится особенно дивиться тому, что они заподозрили пришельца в родстве с самим небом и вообразили, что он сын солнца, а, может быть, и само солнце, когда он впервые на их глазах проделал чудо добывания огня из двух кусочков дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48