Идет в лес, на встречу с Эмухвари.– Ты не спросил, откуда он это знает?– Конечно, спросил. Он ответил, что по заданию Зарандия бывает у Минасяна. Зарандия тут же подтвердил это. Придя к Минасяну в этот день, он застал у него незнакомого человека. Ему показалось, что Минасян и незнакомец растерялись. Когда он уходил, хозяин дома проводил его. Во дворе он спросил у Минасяна, кто этот человек. Тот смутился и промолчал. Когда они дошли до тропы, хозяин оглянулся на дом и шепнул, что это связной из города, идет в лес, к Эмухвари. Просил никому не говорить об этом. У тропы они попрощались, Минасян вернулся в дом, а он побежал в селение, чтобы сообщить в Сухум.На почте ему сказали, что Зарандия здесь, у Квициния. Ну он и пришел к нам. Он посоветовал нам во что бы то ни стало захватить этого связного.– Зарандия не говорил тебе, кто этот его человек?– Когда тот ушел, Зарандия сказал, что это Акопян из селения Гульрипш. – Дробышев попытался приподняться на постели и с волнением спросил: – Постойте, разве этот человек не передал вам моей записки?Иван Александрович отрицательно качнул головой.– Никто не приходил. Ловушка.Дробышев кивнул головой.– Надо искать этого Акопяна, – произнес он.– Искать и немедленно! – ответил Чиверадзе. – Перевернем весь берег, а найдем!– Иван Александрович, а в городе известно, что я пришел в сознание? – спросил Федор.– А что?– Мне кажется, неплохо будет, если мы их успокоим. – Он грустно улыбнулся. – По логике вещей, моя смерть кое-кого бы устроила. Ведь как-никак я единственный свидетель. Я видел Эмухвари. Ну хорошо, – заметив протестующий жест своего собеседника, согласился Дробышев. – Они в лесу, и им на это наплевать. Но Минасян? Теперь он уже не сможет отрицать свое участие в банде!Федор откинулся на спину и тяжело дышал. Большие прозрачные капли пота выступили у него на лбу.– А Акопян? – сказал он, немного отдохнув. – Кто, как не я, уличит его в предательстве? И потому пусть думают…– Понятно! – перебил его Чиверадзе. – Теперь помолчи. Тебе вредно много говорить. Сандро! – позвал он хирурга.Подходя к кровати, врач улыбался, но глаза его тревожно смотрели на раненого.– Неужели не наговорились? – повернулся он к Чиверадзе. Стоя к раненому боком, хирург незаметно делал протестующие знаки.– Сейчас закончим, – сказал Иван Александрович, – Не беспокойтесь, Сандро, он будет молчать, сколько вы потребуете. Скажите мне, кто уже знает, что Дробышев пришел в сознание?– Как кто? Я, сестра знает.– А кто еще?– Да, видимо, пока никто. Но не беспокойтесь, у нас в городе этот секрет долго не продержится.Чиверадзе перебил словоохотливого хирурга.– Дорогой Сандро! Мне очень хотелось бы, чтобы наш раненый оставался некоторое время в бессознательном состоянии.Шервашидзе удивленно посмотрел на Чиверадзе и перевел взгляд на Дробышева. Федор улыбнулся.– Вы что, кацо, решили меня разыграть?– Да нет, дорогой, но нужно, понимаете, очень нужно, чтобы окружающие думали, что он, – Чиверадзе кивнул на Федора, – еще без сознания. Понятно?– Пожалуйста, если это вам нужно, – обиженно сказал Шервашидзе.– Договорились! Давайте сюда вашу сиделку. Шервашидзе нажал кнопку звонка.– Садитесь, Этери, – сказал он вошедшей сестре, – слушайте внимательно. Вы говорили кому-нибудь о том, что Дробышев пришел в себя?– Нет, батоно, – ответила она, смущенная и официальным тоном главврача и присутствием Чиверадзе.– Не успела значит, – улыбнулся Шервашидзе.– Так вот, запомните, – вмешался Чиверадзе, – Дробышев очень плох и до сих пор без сознания. Да, да, очень плох, и вы думаете, он не выживет, – повторил он, увидев ее удивленное лицо. – Так и говорите всем и никого к нему не пускайте. Поняли меня?Она закивала головой.– А вас никто не расспрашивал о состоянии здоровья Федора Михайловича? – спросил Иван Александрович.– Расспрашивали! – сказала Этери.– Кто? – насторожился Чиверадзе.– Да все и каждый день.– Все – это не то, – разочарованно протянул Иван Александрович. – А кто-нибудь особенно не интересовался?– Особенно? Нет, никто! Ваши звонили и приходили часто, все спрашивали о здоровье.– А вы что говорили им?– Как что? – она взглянула на Чиверадзе. – Правду говорила. Они и вино, и фрукты приносили, просили передать.– Ничего не передавали?– Главврач запретил. У больного все есть.– Правильно, а теперь все принимайте. Но все передавайте только мне! Так нужно.Она пожала плечами.– Хорошо!– И обязательно каждый раз узнавайте, кто принес! Понятно?Она не поняла, но кивнула головой.– У меня в дежурке и сейчас лежит сверток с фруктами и вином. Недавно принесли.– Кто?– Не знаю, Какой-то человек в штатском. Сказал, что от его друзей.– Принесите сюда! – распорядился Чиверадзе.– Имейте ввиду, Этери, вам доверено важное дело. Исполняйте все, что я вам сказал. В ваших руках, быть может, жизнь больного.Этери испуганно и удивленно посмотрела на Чиверадзе и вышла. Он медленно и раздельно продолжал:– У нас еще много врагов, Сандро, и они не брезгуют никакими средствами. В тайной войне, очень романтичной в книгах, написанных людьми, не имеющими понятия о нашей работе, и очень тяжелой действительности, враги применяют тысячи грязных и подлых способов. Кребс – старый мастер своего дела, а его хозяева славятся умением «выводить из игры» даже своих людей. Тех, кто много знает! Ну, о других и говорить нечего. Мы лечим раненых противников, они их добивают. А вот и Этери.Увидев сестру с небольшим, аккуратно упакованным свертком в руках, Чиверадзе перевел разговор.– Оставьте здесь, я возьму его с собой. Ты уж не обижайся, Федор. Тебе несут, а я отбираю.– Вы еще не кончили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90