Уговор есть уговор. Я удивлялся, но молчал, как и было условлено. Конечно, Мораддин ничуть не врал, но и всей правды тоже не открыл. Так что уличить его во лжи было бы очень сложно.
— Мое имя Мораддин, граф Эрде, — прямо представился немедиец. А я бы на его месте поостерегся истинное имя незнакомому человеку, да вдобавок волшебнику открывать. Еще порчу наведет. — Не исключаю, что с тобой, колдун, мы можем быть знакомы понаслышке…
— Да, разумеется, — бесстрастно кивнул Тот-Амон. — Я слышал о тебе и тайной службе Немедии. И, что самое смешное, ты не врешь. Но пусть меня вразумит Великий Змей, что приближенный Нимеда делает в Тарантии Аквилонской?
— Ну-у… — протянул Мораддин. — Знаешь, я могу сказать так: «Чем меньше ты осведомлен в чужих делах, тем крепче твой сон».
— Мой сон всегда крепок, — резко возразил Тот-Амон, брезгливо огибая повозку, на которой громоздилась бочка золотаря. — Я, кажется, просил о полной откровенности.
Я слушал и удивлялся. Если вспоминать подробно, то речь Мораддина звучала примерно так: «Немедия очень обеспокоена тем, что происходит в соседней державе. Достоверно известно, что король Конан Киммериец помешался (впрочем, он никогда не отличался здравым рассудком) и собирается разрушить хрупкое равновесие стран Заката. А я сам — граф Мораддин — надзираю за тем, что происходит и диву даюсь. В общем, король Нимед весьма огорчен и не представляет, что теперь делать».
Тотлант согласно кивал. Тот-Амон деревянно отмалчивался. Я слушал.
Наконец, Мораддин умолк, и Тот-Амон, причмокнув губами, выговорил:
— Весьма правдоподобно. Даже история о твоей, почтенный граф, супруге, которую держат во дворце заложницей, мне отдаленно знакома. Кое-кто из моих тарантийских приятелей служит в замке короны и… Да что говорить! Разумеется, я усмотрел в твоих речах несколько подозрительных моментов, но не буду выпытывать все до конца. Так даже интереснее.
Тотлант, шедший рядом со мной, едва слышно фыркнул и на всякий случай прикрыл улыбку свисающей лентой тюрбана.
— Что ж, господа, — Тот-Амон произнес это после долгого молчания. — Положение у вас далеко не самое приятное. Кроме того, мне неизвестно, что именно делает здесь Тотлант, — высокий стигиец обернулся к волшебнику короля Эрхарда и под капюшоном блеснули его глаза. — Я знал твоего отца много лет. Он был одним из почтеннейших магов Черного Круга. Но я никак не мог предположить, что ты, наследник рода, будешь служить Немедии, а не своему отчеству и своему богу.
— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, — пожал плечами наш стигиец. — Я молод, небогат, хочу посмотреть мир. Почему бы не послужить трону Дракона?
— Мы даем много золота знающим колдунам, — насмешливо сказал Мораддин, незаметно подмигивая Тотланту. — И получаем взамен их умение и преданность Вертрауэну.
Тот-Амон приподнял край ткани, закрывающей его лицо, и бросил на графа Эрде уничтожающий взгляд:
— Купили… Ничего сами не умеете делать! А нанимая наследников Высокой Кхарийской Империи, предаете своих богов и тем самым взываете к Вечносущему Сету.
— Меня не интересуют дела богов, — Мораддин, наверное, вспомнил, как говорил Тач, василиск из Ямурлака. — Боги высоко и далеко, а мы здесь. В этом мире. К чему злиться, почтеннейший? Разве тебя никогда не интересовало золото, так же, как Тотланта?
— Давно, — поморщился Тот-Амон. — В молодости. Мне скоро исполнится шестьдесят лет… по счету людей. Когда юношеский ветер в моей голове бесследно исчез, я понял — прежде всего бог, а не золото. Мирские блага преходящи. Вечно одно лишь божество и его благодать.
— А кто пытался захватить трон в Кордаве года четыре назад? — сварливо осведомился Мораддин. — Не ты ли?
— Я, — согласился высокий волшебник. — Однако я делал это во благо бога, дающего людям порядок, а не хаос. Сета.
— Ну, извини, — развязно сказал граф Эрде. — Но, кажется, сейчас не следует начинать теологические споры. Уважаемый Тот-Амон, ответь откровенностью на откровенность — что ты делаешь в Тарантии?
— Неважно, — резким голосом перебил волшебник. — Скажем так — я здесь живу. Временно.
— А куда ты нас ведешь? — снова спросил Мораддин.
Тот-Амон подумал и, сокрушенно вздохнув, ответил. Ответил, прямо скажем, через силу:
— Я сейчас работаю на одного человека. Аквилонца. Он дворянин из хорошего рода. И он, — следующие слова стигиец выделил голосом, — тоже не слишком доволен тем, что происходит сейчас в стране. Мне, признаюсь сразу, глубоко наплевать на Аквилонию, ее короля-варвара и его сумасбродные выходки. Но тебе, благородный граф Эрде, будет небезынтересно побеседовать с моим… с моим… работодателем.
Я понял, что говоря о «работодателе», высокий стигиец хотел скрыть от нас что-то важное. Уж слишком сквозило ненавистью в его речах. И вообще, раз Тот-Амон сказал, что ему не нужно золото, почему он на кого-то работает? Непонятно…
Потом Мораддин, Тотлант и Тот-Амон еще долго говорили. О всяких непонятных мне вещах. Я слышал, что они упоминали зеленый огонь, подземных чудищ и невероятной силы взрыв земной тверди, случившийся во время уничтожения Небесной горы. Мораддин разговаривал осторожно, стараясь не упоминать имени Конана и других наших друзей. Говорил полуправду. Изредка в разговор встревал Тотлант. Рассказывал о своем житье-бытье в Пограничье, похвастался тем, что стал мастером каких-то «иллюзий», и даже показал Тот-Амону свое кольцо посвященного волшебника. Колечко было стальным, в виде маленького дракончика, заглатывающего собственный хвост. Глаза ящера искрились двумя небольшими, но очень яркими рубинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157