Конан неистовствовал. Он бегал по комнате, орал на меня, на Эйвинда (асир, и без того почитающий короля Аквилонии за полубога, тихонько сидел в уголке и смотрел на варвара недоумевающе-виноватым взглядом), разочек прикрикнул на Веллана, отчего оборотень мигом обиделся, и в финале своей проникновенной, но донельзя неприличной речи запустил пустым глиняным кувшином в стену. Как раз эта стена отделяла три наших комнаты от покоев «вечного ваганта» Робера Ди Монтобье. И, разумеется, последний не замедлил появиться.
— Вы чего с утра буйствуете? — Робер, даже не постучавшись, просунул взлохмаченную голову в дверь. — Вещами бросаетесь, горлопаните… Я же просил Халька, чтобы вы вели себя потише, если уж скрываетесь от властей!
— Это еще кто? — рявкнул Конан. — Пошел вон!
— Тихо, тихо, — я поднялся и отстранил киммерийца, уже готового броситься на месьора Робера с кулаками. Хальк вчера вечером познакомил меня с одним из негласных вождей студенческой братии, и я понял, что Робер Ди Монтобье может быть нам очень полезен. Поэтому лучше бы его не обижать. — Конан, этого человека зовут господином Робером…
— Этого человека сейчас будут называть покойником, если он не уберется! — яростно проревел король. — Надоели! Недоумки! А Хальк — первейший из них!
— А, так это ты король Конан? — Робер невозмутимо пнул дверь голой пяткой и вошел в комнату. Подвязки его кальсон волочились по полу. — Здравствуйте, Ваше величество, — Робер весьма изящно поклонился. — Чем ты столь недоволен, государь?
Конан, не обратив внимания на то, что абсолютно чужой человек назвал его «королем», громогласно перечислил, чем именно он изволит быть недовольным. На первом месте стояло скудоумие Халька, позволившего себя арестовать, затем нерешительность Эйвинда, который «стоял и пялился как баран, хотя мог запросто уложить пятерых с одного замаха! Вы на плечи нашего детинушки посмотрите! Да он меня самого здоровее!.. Молчи, пока тебя не спрашивают!» И вообще, что это за дурацкая Обитель Мудрости? Давно разогнать пора! А таких жуликов, как Робер, вешать на площади перед Железной башней! Быстро вина подайте! Мораддин, кувшин рядом с тобой…
— Все сказал? — участливо спросил я, передавая Конану глиняный сосуд. — Или что-нибудь забыл?
— Я восхищен тобой, государь, — неожиданно встрял Ди Монтобье, не понимая, что играет с огнем. — Теперь я вижу, что ты настоящий король.
— Да, король! — гаркнул Конан. — Коро… Эй, парень, а ты откуда знаешь?
— Ну… — засмущался Робер. — Тебя просто узнали, мой повелитель. — Борода не столь уж и солидная маскировка. Слухи ходят, будто во дворце подменыш. И Хальк намекал… Теперь вся Обитель Мудрости знает. Вы, господа, не бойтесь, мы никому не расскажем! А соглядатаев городской стражи в Логиуме отродясь не бывало. Не могут они у нас работать — слишком быстро умом повреждаются…
— Вот что, — процедил сквозь зубы Конан. — Когда я вернусь в замок… Во-первых, от Обители Мудрости не останется камня на камне! Во-вторых, если двойник вынесет Хальку смертный приговор, то я с удовольствием его поддержу. Ну, трепло!..
Не знает киммериец, что такое студенческое братство. У нас в Бельверусе находится знаменитейшая на все страны Заката Военная Академия. Какое-то время я преподавал там тактику ближнего боя и близко раззнакомился с некоторыми воспитанниками. Ой, обормоты! Причем обормоты изобретательные… А еще говорят, будто армия воспитывает косность мышления! Если когда-нибудь против Нимеда будет учинен заговор, то Вертрауэн сумеет предотвратить его немедленно, при одном однако условии: если он не будет исходить из недр Академии. Ваганты действительно умеют хранить свои тайны, и гордятся положением родного учебного заведения как «государства в государстве». Робер прав. Даже тайная служба Нимеда не смогла проникнуть ни в Академию, ни в Обитель Мудрости Тарантии, ни в храмовые школы. Каким-то невероятные чутьем, присущим лишь молодежи, ваганты умеют раскрывать соглядатаев. Если Робер говорит, будто в Логиуме нам ничего не угрожает, значит, так оно и есть.
Ваганты всегда знают все, обо всем и во все времена. Нет ничего удивительного, что слух о скрывающемся в Логиуме «короле Конане» обежал всю Обитель Мудрости. И нет никакой разницы, настоящий ли это король либо самозванец. Ваганты с увлечением поддержат игру под названием «У нас прячется король!»
Утихомирив излишне взбудораженного Конана, успокоив Эйвинда и Веллана, которым досталась изрядная доля королевского гнева, я попросил Робера заказать в близлежащем студенческом трактире завтрак и вежливо выпроводил его за дверь. А потом начал излагать свой план. Вернее, не свой, а наш с Тотлантом.
— Хальк в Железной башне, — говорил я. — Но вместе с тем мы знаем, что комендант Железной башни подчиняется лишь королю, регенту или канцлеру. А у нас есть настоящий король. Конан из Киммерии, в подлинности которого мы не можем сомневаться.
— И что ты предлагаешь? — вопросил киммериец. — Пойти к Железной башне и сказать страже: «Отдайте нам Халька, барона Юсдаля, обратно?»
— Именно это я и предлагаю, — подтвердил я. — Конан, ты можешь сейчас побриться? Кажется, рана на щеке зажила?
— Наверное, нет, — помотал головой король. — Там присохшая кровь, сквозь нее пробились волосы, выглядеть будет безобразно. Кроме того, у нас всех обычная дорожная одежда, а пришедший в Железную башню король должен быть облачен в подобающие титулу одеяния. Этикет, все-таки…
— Хорошо, — согласился я. — Одежду, думаю, мы достанем. План следующий: мы берем лошадей из конюшни, подъезжаем к воротам тюрьмы, а я узнаю у стражи, появлялся ли здесь король в течении последних двух седмиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157