Шутка, несомненно, относилась к числу шедевров. Так считали все, за исключением, возможно, самого Мейера Мейера. Мальчик рос в религиозной еврейской семье; в районе, где почти не было его соплеменников. У детей принято выбирать козла отпущения и вымещать на нем ребячью злобу, а где еще найдешь такого, чтобы его имя позволило сложить замечательную песенку:Сожжем Манера Манера – Спалим жида и фраера.Справедливости ради надо сказать, что свою угрозу они в исполнение не привели. Тем не менее, в свое время бедняге перепало немало тумаков, и столкновение с такой вопиющей несправедливостью породило в нем необычайное терпение по отношению к окружающим.Терпение – довольно обременительная добродетель. Возможно, на теле Мейера Мейера не осталось следов увечий и шрамов. Возможно. Но волос на голове у него тоже не осталось. Лысый мужчина, конечно, не редкость. Но Мейеру Мейеру было всего тридцать семь лет.Терпеливо, внимательно он рассматривал сейчас письмо.– Не так уж много в нем сказано, Стив, – проговорил он.– Прочтите вслух, – попросил Бернс. «Сегодня в восемь вечера я убью Леди. Ваши действия?»– По крайней мере, здесь говорится – кого, – сказал Карелла.– Кого? – спросил Бернс.– Леди.– И кто же это?– Не знаю.– М-м-м.– И непонятно, как и где, – сказал Манер.– Зато указано время, – вставил Хейз.– Восемь. Сегодня в восемь вечера.– Стив, ты действительно думаешь, что этот тип хочет быть пойманным?– Честно говоря, не знаю. Я просто предлагаю версию. Но одно я знаю точно.– Что именно?– Пока нет результатов экспертизы, можно начать с того, что у нас есть.Бернс взглянул на письмо.– И что же у нас есть?– Леди, – ответил Карелла. Глава 3 Толстяк Доннер был стукачом.Стукачи бывают разные, и нет закона, который запрещал бы получать информацию от кого угодно. Если вы любите турецкие бани, то лучшего стукача, чем Толстяк, вам не найти.Когда Хейз работал в тридцатом участке, у него был свой круг осведомителей. К сожалению, все его «сплетники» отличались узкой специализацией, и диапазон их сведений о преступлениях и преступниках ограничивался территорией тридцатого участка. В огромном, беспокойном восемьдесят седьмом они были бессильны. Вот почему в то утро, в 9.27, пока Стив Карелла организовывал встречу со своим штатным стукачом Хромым Дэнни, пока Мейер перебирал картотеку в поисках преступницы, которой подошла бы кличка «Леди», Коттон Хейз поговорил с полицейским детективом Хэлом Уиллисом, и тот посоветовал ему повидаться с Доннером.На телефонный звонок в квартире Доннера никто не ответил.– Наверное, он в бане, – решил Уиллис и дал Хейзу адрес.Хейз взял служебную машину и поехал в центр.Вывеска на доме гласила: «Турецкие Бани Ригана. Оздоровляющий пар».Хейз вошел в здание, поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и остановился в холле перед столом. На лбу у него выступила испарина. «Ну и ну, – подумал Хейз, – охота же кому-то сидеть в турецкой бане в такую жарищу. А впрочем, – возразил он сам себе, – некоторые любят поплавать в январе, да и черт с ними со всеми».– Чем могу служить? – спросил человек за столом, маленький и востроносый. На его белой футболке красовалась зеленая надпись «Бани Ригана». Лоб был прикрыт зеленым козырьком.– Полиция, – сказал Хейз и показал жетон.– Ошиблись адресом. В этих банях закон уважают. У вас плохой наводчик.– Я ищу человека по имени Толстяк Доннер. Не знаете, где его можно найти?– Знаю. Доннер наш постоянный клиент. На меня ничего вешать не будете?– А вы кто?– Эльф Риган. Я заправляю здесь. Все по закону.– Я только хочу поговорить с Доннером. Где он?– Четвертый номер, в центре зала. Так входить нельзя, мистер.– А что нужно?– Ничего, кроме собственной кожи. Но я дам вам полотенце. Раздевалка вон там, сзади. Ценные вещи можете оставить у меня, я положу их в сейф.Хейз выложил бумажник и снял часы. Затем, после минутного колебания, отстегнул кобуру с револьвером и положил на стол.– Эта штука заряжена? – спросил Риган.– Да.– Мистер, вы бы лучше...– Он на внутреннем предохранителе. Если не нажмешь курок, не выстрелит.Риган с сомнением посмотрел на револьвер тридцать восьмого калибра.– Хорошо, хорошо, – сказал он, – хотел бы я только знать, сколько людей случайно застрелились из таких вот пушек с внутренними предохранителями.Хейз хмыкнул и направился к шкафчикам для одежды. Пока он раздевался, Риган принес ему полотенце.– Будем надеяться, что вы толстокожий, – сказал он.– А что такое?– Доннер любит париться. По-настоящему.Хейз обмотался полотенцем.– У вас неплохая фигура. Боксом не занимались?– Немного.– Где?– На флоте.– И был толк?– Пожалуй.– Ударьте-ка, – попросил Риган.– Что?– Ударьте меня.– Зачем?– Валяйте, валяйте.– Я спешу, – сказал Хейз.– Только один свинг. Мне хочется кое-что проверить, – Риган принял стойку.Хейз пожал плечами, сделал обманное движение левой, и тотчас правая едва не свернула Ригану челюсть – в последнее мгновение Хейз задержал удар.– Почему же вы не ударили? – возмутился Риган.– Жалко стало вашу голову.– Кто научил вас этому финту?– Один лейтенант по имени Боуэн.– Он знал свое дело. Я занимаюсь с парой боксеров, по совместительству, так сказать. Нет желания поработать на ринге?– Никакого.– Подумайте. Стране нужны чемпионы-тяжеловесы.– Я подумаю, – сказал Хейз.– И получать будете куда больше, чем платят вам городские власти, уж за это я ручаюсь. Даже если договориться с партнером о проигрыше, все равно будет намного больше.– Ладно, я подумаю, – повторил Хейз. – Так где Доннер?– Прямо по залу. Слушайте, возьмите мою визитку. Если решите попробовать, позвоните.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42