– Тогда проведем эксперимент.
– Вот здорово!
Ироничная сухость ее тона заставила Рорка рассмеяться.
– Не надейся, никакой остроты ощущений, ничего похожего на хождение по краю пропасти.
Остроты ощущений ей хватило с избытком вчера вечером, когда она его купала. До того, как он послал ее подальше.
– Боюсь, я и вправду могу превратиться в адреналинового наркомана, – призналась она.
– Очень может быть. Но поверь мне, крошка, склонность к мазохизму – дурная привычка. Ничего такого не будет. Просто Майк прислал сюда художника. Чтобы сделать по твоим описаниям портрет убитого в дельте реки, о котором ты вспомнила.
При одной мысли об этом леденящая струя страха поползла у нее вдоль позвоночника.
– Хорошо. – Ей совсем не хотелось вспоминать ужас, который она испытала, видя, как умирает тот несчастный человек, но у нее не было выбора.
– А потом я увезу тебя из города.
– Куда? В другой безопасный дом?
– Что-то вроде этого. Укромное местечко у речного залива. – Рорк заметил, что последние его слова заставили Дарию окаменеть. – Я туда часто езжу на охоту и рыбалку, – объяснил он. – Там мы будем в безопасности, пока Майк разберется с этим делом, а мы тем временем попытаемся восстановить твою память.
– Ты надеешься, что в том месте мне легче удастся вспомнить лица людей, которые застрелили беднягу?
Его лицо было таким же мрачным, как и ее мысли.
– Да.
Ну что ж, хорошо хотя бы то, что Рорк не юлит, ведь ему наверняка понятно, как страшит ее сама мысль о возвращении к месту ночных кошмаров.
– Я поеду. – Она выдохнула это еле слышным шепотом, в знак полной капитуляции. Да никакого выбора у нее и нет. Внутреннее чутье подсказывало ей, что ответ на все невыясненные вопросы можно найти в темных, таинственных болотах речной дельты.
Рорк знал, что она согласится. Теперь оставалось только надеяться, что его, по общему признанию, опасный план не закончится их гибелью.
Полицейский художник оказался дружелюбным и талантливым. Он терпеливо рисовал наброски до тех пор, пока не составил из отдельных фрагментов эскиз, который более-менее походил на лицо убитого человека, запомнившееся Дарии. Но ее не удовлетворил результат.
– Это может быть кто угодно, – пробормотала она, рассматривая рисунок.
– Вы даже не представляете, насколько полезными бывают такие портреты, – заверил ее художник. – А вы действительно молодец, мисс Шиа. Вот эта татуировка в виде капли слезы, например, подразумевает, что он кого-то убил. Если он отбывал срок, то мы сумеем сравнить его портрет с фотографиями преступников в полицейском архиве.
Лично Дария не считала, что от этого будет какая-то польза. Некоторую надежду вселяла мысль, что Майк О'Мэлли может оказаться действительно хорошим детективом, как это утверждает Рорк.
– Интересно, не относится ли убитый к числу тех, кому я предъявляла обвинение на судебном процессе? – прошептала она.
– Это может быть кто-нибудь из тех, кого ты посадила, – одновременно с нею высказался Рорк.
Они переглянулись, и Дария почувствовала себя согретой первой искренней улыбкой, которой он ее одарил.
– Существуют разные возможности, – согласился художник, опрыскивая рисунок из пульверизатора фиксирующим составом. – Вы могли оказаться свидетелем убийства члена банды. – Он повернулся к Рорку: – Вы собираетесь поддерживать с нами связь?
Рорк кивнул:
– Майк знает, как со мной связаться.
Он проводил художника до дверей, оставив Дарию на кухне. До нее долетали обрывки их тихого разговора, и она гадала, не про нее ли говорят.
– Кейт одно время был местным представителем в ассоциации полицейских, – сообщил Рорк, вернувшись на кухню.
– Да ну? – Понимая, что Рорк не относится к числу людей, склонных к мелочным сплетням, Дария пыталась догадаться, зачем он ей это сказал.
– Забавная история. – Рорк долил себе в чашку свежего кофе, затем протянул кофейник ей. Дария вопросительно взглянула на него. – Выходит, что государственная организация вкладывала деньги в избирательную кампанию твоего жениха.
– В этом нет ничего необычного. Кандидаты всегда стараются заручиться поддержкой местной полиции.
– Возможно. Но здесь было немного по-другому. Часть руководства, даже не стараясь замаскировать свои намерения, внушала людям, что для всех было бы выгодно, если бы сами полицейские распоряжались средствами на предвыборную кампанию.
– Они им угрожали?
– Я не стал бы применять это выражение. – Он отхлебнул кофе, разглядывая ее поверх чашки, чтобы сразу заметить малейшие проявления фальши. Если бы в то роковое утро он обратил больше внимания на поведение и состояние Наташи, она, возможно, осталась бы в живых. – Скорее, я бы определил их методы как лицемерную агитацию за выполнение полицейскими своего гражданского долга. Они, мол, лучше знают, в какого кандидата нужно вкладывать деньги.
– Не могу поверить, чтобы людей убивали из-за отказа давать деньги на проведение кампании.
– Это уж слишком. Даже для Будро, – признал он. – Но они ступили на очень тонкий с точки зрения законности лед. Что бы ты сделала, если бы случайно натолкнулась на незаконные взносы в фонд проведения кампании?
– Обвинение в подлоге финансовых документов, – без колебаний ответила Дария.
– Против собственного жениха?
– Если он нарушал закон, у меня не оставалось бы выбора.
Рорк покачал головой, думая, каким простым был бы мир, если бы делился только на черное и белое, на хороших парней и плохих.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – заявила Дария. – Что я слишком старомодна. Уж слишком негибкая, даже жесткая.
– Штат Луизиана – не лучшее место для проявления жесткости, – напомнил Рорк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59