– Я выпустила в него ту… штуку, которую вы с Зельдой… велели мне держать… под прилавком.– Молодчина! Вот это девчонка! – разразился хохотом Майкл.Уже позже, перебирая в памяти и оценивая случившееся, Блисс поняла, что даже этот смех Майкла, вроде бы неуместный в столь драматический момент, выявил достойные восхищения черты в его характере. Однако в тот момент все ее мысли были поглощены тем, как наладить дыхание. И еще борьбой с сильнейшим искушением – навсегда остаться в крепких, уютных, умиротворяющих объятиях Шейна.– Постарайся не разговаривать, – велел Майкл, – покуда тебя не осмотрит врач в больнице.– Я не поеду ни в какую больницу.– Ну ты и упрямица, – пробормотал ее давнишний приятель. – Только знай: на сей раз найдется кому тебя переупрямить. Если потребуется, мы насядем на тебя, все трое братьев О'Мэлли. – Говоря это, Майкл был вполне серьезен, спокоен и тверд – живое воплощение основательности, надежности и неколебимости.Все еще продолжая кашлять, Блисс, пожав плечами, уступила.– Все равно я там не останусь, – пробурчала она, прилагая героические усилия, чтобы не замечать своего незадачливого рыцаря. Это было невероятно трудно, учитывая тот факт, что он по-прежнему крепко держал ее в объятиях.Час спустя она сидела в травматологическом пункте больницы. Рорка отрядили с важной миссией в маленький коттедж на колесах – заверить Зельду, что Блисс в полном порядке и скоро будет дома. Майкл же, всю дорогу державший ее за руку, и здесь находился подле нее. Несчастный, спавший с лица Шейн мерил шагами вестибюль приемного покоя.– Я обязана тебе жизнью, – сказала Блисс Майклу. Кашель уже утих, и, хотя легкие по-прежнему горели, она чувствовала себя гораздо лучше.– Ты сама обезвредила Каннингема, – напомнил тот.– Но могу поклясться, что именно ты вызвал полицию, и это помешало ему прикончить меня на месте.– Да, я попросил Зельду им позвонить, – признал Майкл, – но, если бы Шейн не втянул меня в расследование, не посвятил во все детали этого грязного дела, поодиночке нам бы ни за что не выйти на Каннингема.Майклу позвонил друг из полиции и сообщил, что секретный правительственный агент Каннингем, будучи поставлен перед перспективой ареста, как и предполагала Блисс, свел счеты с жизнью, бесславно закончив свою секретную карьеру.– А если бы Шейн не втянул в это грязное дело меня, – с обидой проговорила Блисс, – ничего подобного вообще бы не случилось. И Алан с Каннингемом остались бы живы.– Что касается Каннингема – возможно, – согласился Майкл. – Но Алан вел себя слишком беспечно и безрассудно, чтобы рассчитывать на долгую жизнь. Международное воровство драгоценностей в последние месяцы приобрело угрожающие масштабы, и Черчилль с Каннингемом как раз искали подходящего козла отпущения.– Они и нашли – меня.– Да, твоя последняя поездка в Париж удачно совпала с их поисками подходящего человека для прикрытия, не говоря уже о том, что ты стала просто бельмом на глазу Черчилля, отказавшись уступить ему свой магазин. Вполне логично, что выбор пал на тебя. Таким образом они, что называется, убивали сразу двух зайцев.– Но ведь и в самом деле два человека погибли, – с горечью проговорила Блисс. Плечи ее поникли, она вдруг почувствовала себя ужасно усталой. – Можно мне теперь поехать домой?– Конечно. Пойду только разыщу доктора и потороплю с оформлением бумажек. – Он помолчал. – Шейн там, за стеной, сходит с ума. Нельзя ли ему…– Нет! – Она тряхнула головой. – Я не желаю его видеть.Майкл хотел было что-то возразить, но лишь пожал плечами и вышел, оставив ее размышлять на тему: ну почему она не могла влюбиться именно в этого из братьев О'Мэлли – порядочного, сильного и надежного?
Следующий месяц показался Шейну самым длинным в его жизни. Блисс проявляла именно такое упорство, какое предрекала Зельда. Она не отвечала на звонки и оставляла письма без ответа. Она также отвергала, отсылая обратно, любые его подарки: коробки конфет, цветы, забавного плюшевого крокодила, антикварный флакон для духов, вроде бы принадлежавший некогда самой Марии-Антуанетте. Но даже глупая многозначительная ухмылка мальчишки-посыльного, каждый день приносившего ему назад эти дары, не могла остановить Шейна.Трижды ему пришлось съездить в Вашингтон, чтобы дать показания относительно своего непосредственного начальника. И чем больше он рассказывал об их совместной работе, тем больше осознавал, что доверие к людям есть игра куда более честная и достойная и что, однажды взяв на вооружение принцип «Цель оправдывает средства», он тем самым словно бы запрятал, задвинул, затолкал в самый долгий ящик свою честность, порядочность, а вслед за ними и душевную ясность.Именно эти новые для него соображения Шейн и постарался изложить начальству, подавая рапорт об отставке.– Вы уверены, что хорошо все обдумали, О'Мэлли? – задал встречный вопрос руководитель департамента.– Безусловно, сэр, – ответил Шейн, снимая свой значок и кладя его на отполированную поверхность старинного стола красного дерева, который помнил многих выдающихся деятелей международного сыска.– Нам нужен человек, способный занять должность Каннингема. Я рекомендовал вас.Рекомендация такой персоны дорогого стоила, это был поистине царский подарок. В былые времена Шейн, наверно, подпрыгнул бы от распиравших его радости и гордости. Что и говорить, в этом случае он получал возможность сам определять политику в данной области. Ведь Каннингем находился весьма близко к вершине единственной в своем роде служебной лестницы. Эта должность давала право быть почти независимым от вашингтонского руководства, что, собственно, и позволило его бывшему шефу превратиться в мошенника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54