Интересно, что он так напрягся? Может быть, воспоминание об этом давнем случае так на него действует? — А ты лечил рану должным образом?
— Наверное. Во всяком случае, она меня не беспокоила. — Мускулы его лица свело, как при судороге. — До настоящей минуты.
— Что? — спросила Зайла. — Ах, ты, должно быть, нес меня всю дорогу, и поэтому…
— Нет. — Неожиданно Дэниел сбросил ее руку и вскочил на ноги. — Ничего уже не болит. Пойдем, покажу тебе конюшни и полосу препятствий, хочешь?
Зайла удивленно посмотрела на него:
— Но ведь ты решил, что сегодня мы играем в настольные игры.
— Я передумал, — процедил он сквозь зубы. — Сегодня мне не до тихой интимной игры в «Монополию». Мы должны выбираться отсюда. — Он быстро пошел в ванную и вернулся с небольшим феном в руке, который и протянул Зайле. — Давай-ка просуши свои волосы, пока я потороплю слуг, пусть принесут остальной твой гардероб. Я особенно отметил в заказе спортивную одежду. Очень надеюсь, что они прислали джинсы, а не только бикини. Женщины Филипа редко занимаются физическими упражнениями где-либо, кроме спальни.
— Но ты же говорил, что я сегодня слишком слаба для такой прогулки.
— Так и есть. Я тебя понесу.
— Но это же смешно! Я могу…
Он закрыл ее губы рукой.
— Зайла, кончай спорить. — Неожиданно он улыбнулся с такой теплотой, что ее сердце заколотилось. — Друзья должны идти на компромисс. Я соглашаюсь на то, что ты хотела, так ведь? А теперь и ты можешь уступить шажок-другой.
Она уступила бы ему все, что угодно, лишь бы он продолжал улыбаться ей с такой же грубоватой нежностью. Зайла поцеловала его ладонь так же нежно, как он целовал ее только что.
— Хорошо, — нежно сказала она. — Шажок-другой моего самолюбия меня не ущемит. Но только в этот раз, Дэниел.
— Хорошо, пусть только в этот раз. — Он повернулся и быстро пошел к двери. — Мы не будем торопиться.
Глава 6
Дэниел легко поднял Зайлу на верхнюю планку белой деревянной изгороди, отделяющей конюшни от пастбища.
— Ну вот, здесь все отлично видно, и при этом ты не будешь мешать конюхам, объезжающим лошадей. Утром территория конюшен обычно не менее оживленна, чем Холмы Черчилля в день Кентукки-дерби.
Зайла перекинула ногу и уселась на изгороди верхом. Ее взгляд был мгновенно прикован к длинным низким строениям, аккуратно выкрашенным и сверкающим. За изгородью расстилалось роскошное зеленое поле, где были установлены различные препятствия для конкура.
— Да, вижу. Как здесь замечательно! Это немного напоминает мне фотографию конюшен Калумета, которую я видела.
— Неудивительно, — сухо заметил Дэниел. — Отец Филипа посылал главного тренера к Калумету, чтобы изучить архитектуру его конюшен, прежде чем строить свои. Только лучшее для единственного сына! — Он прислонился к ограде и закурил. Пустив тонкую струйку дыма к небесам, он искоса внимательно взглянул на Зайлу. — А ты немного ожила. Когда я тебя нес сюда, ты была уж очень тихой. — Он помолчал, глядя на кончик сигареты. — Ты дозвонилась до матери?
Улыбка сошла с ее лица.
— Да. — Она перевела глаза вдаль, где жокей, скорее похожий на ребенка, пытался справиться с огромным черным жеребцом. Несмотря на маленький рост, он показался Зайле умелым наездником. — Мама сказала, что ждет не дождется, чтобы меня увидеть. Она говорила с трудом, плакала.
— А ты? Тоже расстроилась? — с участием спросил Дэниел. — Вы с ней близки?
— Были раньше. — Зайла поежилась. — Но мы давно не виделись. — Помолчав, она заговорила опять: — Она теперь как-то скованна, когда разговаривает со мной. Наверное, все еще испытывает чувство вины.
— Вины? Почему она должна чувствовать себя виноватой?
— Она и не должна. Я пыталась ей это объяснить. — Зайла невольно сжала планку изгороди. — Она винит себя в моей… болезни, в том, что оставила меня с бабушкой, пока работала. В Седихан я приехала с одной целью — снять с нее чувство вины. Я хочу, чтобы она поняла, что я сейчас счастлива и довольна жизнью.
— А ты и вправду довольна?
Зайла с достоинством подняла голову.
— Разумеется. — Ее взгляд вернулся к мальчику на черном коне. — Смотри, он хочет заставить его прыгнуть! — Она нахмурилась. — Ты не считаешь, что препятствия уж очень высоки? Прыгать придется на шесть футов!
Дэниел не сводил глаз с ее лица.
— Все жокеи Филипа очень опытные. Тебе не о чем беспокоиться.
— Я бы так не сказала. Ему, наверное, не больше двенадцати!
Дэниел спокойно повернулся, чтобы посмотреть, но тут же выругался, бросил сигарету и раздавил ее каблуком. Одним махом он вскочил на изгородь рядом с Зайлой.
— Это Пандора. Филип ее убьет!
— Очень может быть, — раздался рядом голос Эль-Каббара, который подошел к ним и тоже уселся на изгороди. Он был в коричневых брюках для верховой езды, белой рубашке и мягких черных сапогах. Он выглядел еще более эффектно, чем утром. — Если, конечно, до этого она себя сама не убьет.
— Пандора? Так это девочка? — изумленно спросила Зайла. Тоненькая фигурка в черной водолазке и потрепанных джинсах казалась ловкой и сильной. Серая кепка, натянутая на глаза, полностью закрывала волосы и затеняла лицо. Неудивительно, что Зайла приняла ее за мальчика.
— Какого она пола, пока не ясно, — заметил Эль-Каббар. — Она не хочет смириться с тем, что родилась женщиной. Она знает только, что или выиграет Олимпиаду, или станет лучшим жокеем со времен Вилли Шумейкера. Еще не решила, какой из этих вариантов выбрать.
— Это Пандора Мэдхен, — пояснил Дэниел. — Дочка доктора Мэдхена, которого Филип пригласил, чтобы основать здесь клинику.
— Вношу поправку. Она дочка самого дьявола, — сказал шейх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53