— Что с тобой?
— Все нормально. — Речь его тоже была неровной, как будто он цедил слова. — Давай спи.
— Нет, я чувствую, что-то не так, — настаивала она. — Ты не заболел?
Он сухо рассмеялся:
— Если трусость можно назвать болезнью, то, пожалуй, да.
— Трусость? Не представляю, о чем ты говоришь. — Ее волнение росло с каждой минутой. — Дэниел, что случилось? Ты меня пугаешь.
Он глубоко вздохнул:
— Я не хотел тебя пугать. Послушай, здесь нечего бояться. Это просто мои дурацкие нервы. Я же сказал, что не люблю замкнутого пространства. Мне казалось, что я победил это в себе, но сейчас вот проснулся, и все началось снова. Иногда со мной такое бывает. Через несколько минут все будет в порядке. Можешь спокойно засыпать.
— Пусти меня, Дэниел. Разве я могу спокойно спать, когда ты в таком состоянии? — Она почувствовала, как он немного расслабил руки, и повернулась к нему лицом, обняв за талию с материнским стремлением защитить. — Ну так что с тобой, скажи мне?
Тьма вокруг них была непроглядной. Она отгородила их от окружающего мира и одновременно придала их общению исключительную интимность. На мгновение Зайла представила, что они летят вдвоем в космическом пространстве. Ее руки начали поглаживать напряженные мышцы спины и плеч Дэниела.
— Из-за чего это? — мягко спросила она. — Если у тебя такая ужасная клаустрофобия, то зачем было устраиваться в этой пещере?
— Я же сказал зачем. — Дэниел уткнулся лицом в ее волосы, и она едва разбирала, что он говорит сквозь зубы. Видимо, он старался сдерживать дрожь, но время от времени судорожно вздрагивал всем телом. — Понимаешь, я ни за что бы не стал подвергать тебя риску из-за своей давней слабости. Прошло уже несколько лет с того времени, как все началось. Я думал, что научился справляться с этим.
— А что тогда случилось?
— Несколько лет назад меня тоже захватили террористы. Целых шесть месяцев я провел в пустыне, в крошечной хижине, где не мог даже встать во весь рост. Потом Клэнси сумел с ними разделаться и освободить меня. Мои нервы никуда не годились, а сам я был так измотан, что не мог продолжать работать в службе безопасности. Я тогда на несколько лет уехал из Седихана и скитался по морям, будучи капитаном шхуны. Через какое-то время я пришел в норму и вернулся на работу к Клэнси.
— Так ты даже в капитанах побывал? — присвистнув, спросила Зайла.
— Понимаешь ли, в океане вообще нет никаких стен, — пытаясь поддержать ее игривый тон, ответил Дэниел. — Мне это подходило.
Зайле вдруг стало так его жалко, что она еле удерживала слезы и даже не могла говорить, чтобы не выдать себя. Она сама ненавидела, когда ее жалеют, и прекрасно понимала, как тяжело было Дэниелу раскрывать перед ней свою слабость и уязвимость. Несмотря на то, что он не вдавался в подробности, она ясно представила себе, что так подействовало на его психику. Как мучительно должно быть человеку его темперамента находиться взаперти такое долгое время! И при этом он без колебаний выбрал ночевку в пещере, лишь бы не подвергать ее жизнь опасности.
— Чудной ты, Дэниел Сейферт. — Зайла крепче обняла его. Он уже не дрожал, но мускулы спины и плеч все еще были жесткими, словно каменными. Она принялась их массировать, чтобы как-то снять напряжение. — Ну, теперь все в порядке. Попытайся заснуть. Я не отпущу тебя. Я буду держать тебя вот так до самого утра.
— Правда? — Он засмеялся немного нервным смехом. — Не думаю, что это хорошая мысль. Во всяком случае, не сейчас. — Она слышала его учащенное сердцебиение у самого уха, а горячая кожа груди жгла ее щеку. — Я плохо владею собой в данный момент.
— Любой может однажды потерять над собой контроль. Тут нечего стыдиться. Позволь мне помочь тебе, — мягко сказала она. — Ты столько для меня сделал! Я должна хоть чем-то отплатить тебе. Дай мне успокоить тебя, Дэниел!
— Мне сейчас нужно не то успокоение, которое ты имеешь в виду. — Его грудь вздымалась от неровного дыхания, а слова звучали приглушенно, потому что он все еще не отрывал губ от ее волос. — И ты, черт возьми, ничего мне не должна. Сколько раз тебе повторять? Отпусти меня, Зайла.
— Нет, я хочу тебе помочь, — тихо, но настойчиво проговорила она. — Скажи, как это лучше сделать?
— Зайла, ради Бога, перестань! — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Я что, должен сказать тебе это открытым текстом? Если ты сию же минуту не отодвинешься, я сорву с тебя одежду и… — Он неожиданно взял ее за ягодицы и крепко прижал к своему телу, позволяя ясно почувствовать всю силу своего возбуждения. — Даже когда я засыпал, то хотел тебя, а теперь готов разрушить все барьеры. — Его речь звучала прерывисто, потому что с каждым словом он двигал ее вдоль себя в медленном чувственном ритме, отчего всю ее охватывал жар. — Все, о чем я могу сейчас думать, это как буду ощущать себя в тебе, и как твои соски набухнут, когда я начну целовать их. — Пока он говорил, его руки не переставали сжимать ее ягодицы. Зайла чувствовала, как наливаются, словно по команде, ее обнаженные груди. Это и был сигнал, зов, как сквозь сон поняла она, самый древний, известный всем мужчинам и женщинам. Треугольник волос на его груди двигался и щекотал ее обнаженную кожу, дразня ее и готовя к дальнейшему. — Я хочу почувствовать твою наготу, раздвинуть твои бедра и касаться тебя. Я хочу, чтобы ты растаяла и поплыла. — Внезапно его зубы прикусили мочку ее уха со страстью, которая была почти болезненной. — Ну, останови же меня! — воскликнул он с безнадежностью в голосе. — Знай, сам я уже не смогу остановиться!
Вокруг царила тьма, словно погружая их в черные воды забвения, где ничего не существовало, кроме взывающей к ней страсти Дэниела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53