– Неужели вы не понимаете? – тихо добавил он, словно разговаривая сам с собой. – Мы не можем этого допустить. О Боже! Мы не можем этого допустить!
И вновь этот эмоциональный всплеск прошел при общем молчании; присутствующие обменивались взглядами. Со стороны это выглядело так, будто они, не сказав ни единого слова, достигли согласия; три пары глаз скрестились на Кэссете. Он молча кивнул – ведь он лучше всех знал Конклина – и после паузы сказал:
– Алекс, я согласен с тем, что все указывает на Карлоса, но прежде чем мы начнем ворошить в Европе, нам надо убедиться в правильности наших предположений. Ложная тревога – вещь опасная, не желая того, мы укажем Шакалу цель, к которой ему надо стремиться, дадим ему понять, насколько уязвим Джейсон Борн. Судя по твоим словам, Карлос ухватился за давно прикрытую операцию «Тредстоун-71» просто потому, что уже больше десяти лет ни один из наших агентов и близко к нему не подходил.
Отставной офицер Конклин внимательно посмотрел на задумчивое, резко очерченное лицо Чарльза Кэссета.
– Ты хочешь сказать, что, если я не прав и это – не Шакал, то мы вскрываем зажившую тринадцать лет назад рану и подкидываем ему желанную добычу?
– Да, именно это я и хочу сказать.
– Я хочу отметить, что это весьма мудрая мысль, Чарли... Пойми, я руководствуюсь внешними данными. Они стимулируют деятельность моих инстинктов, но тем не менее это всего лишь внешнее воздействие.
– Я доверяю твоим инстинктам значительно больше, чем любому полиграфу...
– И я тоже, – прервал его Валентине. – Тебе удалось спасти наших людей в пяти или шести случаях провала резидентур, хотя все детективы говорили, что ты ошибаешься. Тем не менее, Чарли задал резонный вопрос: предположим, это не Карлос? В этом случае мы не только отправим в Европу ложное сообщение, но – что более важно – мы потеряем время.
– Значит, надо держаться подальше от Европы, – тихо пробормотал Алекс, словно про себя. – По крайней мере, теперь... Надо взяться за мерзавцев, которые окопались здесь. Вытащить их. Схватить и вытянуть из них все. Раз я – мишень, пусть они за мной и гоняются.
– В этом случае придется использовать значительно более слабое прикрытие, чем я намечал сделать для вас и доктора Панова, мистер Конклин, – твердо заявил директор.
– Тогда придумайте что-нибудь иное, сэр. – Алекс метнул взгляд сначала на Кэссета, потом на Валентино. – Нам удастся справиться с этим, если вы двое послушаете меня и дадите возможность организовать все как следует.
– Мы сейчас как в тумане, – сказал Кэссет. – Может быть, эта операция и ориентирована куда-то за рубеж, но мы-то у себя дома, а значит, необходимо привлечь ФБР...
– Ни в коем случае, – вскрикнул Конклин. – Никого, кроме тех, кто сидит сейчас в этой комнате.
– Да брось ты, Алекс, – добродушно протянул Валентино, качая головой. – Ты в отставке и не можешь приказывать...
– Ах так! – крикнул Конклин и неуклюже вскочил со стула. – Я иду в Белый дом, к председателю Агентства национальной безопасности мистеру Мак-Алистеру!
– Сядьте! – твердо приказал директор ЦРУ.
– Я в отставке! Это вы не вправе мной командовать!
– Я об этом и не мечтаю, просто забочусь о вашей безопасности. Как я понял из вашего рассказа, вы полагаете, основываясь на спорной посылке, что тот, кто стрелял в вас прошлой ночью, – неважно, кто это, – намеренно промахнулся, надеясь взять вас живым в начавшейся суматохе.
– Зачем передергивать?..
– Мне подсказывает опыт – больше двух десятков операций, в которых я участвовал, работая в ЦРУ и военно-морском министерстве, а также в тех местах, о которых не стоит говорить. – Директор выпрямился в кресле, его голос внезапно приобрел резкие командные нотки. – К вашему сведению, Конклин, я не вдруг превратился в адмирала в парадном мундире, заправляющего разведкой ВМФ. В течение нескольких лет я служил в подразделении СЕАЛ СЕАЛ (SEAL) – спецвойска, способные вести сражение на суше, на воде и в воздухе.

и участвовал в рейдах подводных лодок в гавань Кесонга, а затем Хайфона. Я знал нескольких мерзавцев из «Медузы» и каждому готов был пустить пулю в лоб! А теперь вы говорите мне, что один из них стал вашим Джейсоном Борном и что вы готовы отрезать собственные яйца или вырвать сердце, лишь бы он остался в живых и скрылся от пистолета Шакала... Не надо блефовать, Алекс. Вы хотите со мной работать?
Конклин медленно опустился на стул, на губах у него заиграла улыбка.
– Я же говорил, что ничего не имею против вашего назначения, сэр. Чутье подсказывало, и теперь я знаю почему: вы же были оперативником... Я согласен работать с вами.
– Вот и прекрасно, – закончил директор. – Мы создадим систему постоянного наблюдения и будем молиться Господу, чтобы ваши предположения оказались верны, потому что невозможно установить наблюдение за всеми окнами и крышами. Не забывайте, вы рискуете!
– Я понимаю. А так как две приманки лучше, чем одна, в этом садке с пираньями, я хочу переговорить с Мо Пановым.
– Он не должен участвовать в этом, – возразил Кэссет. – Он – не из наших, Алекс. Почему он должен вмешиваться в это?
– Потому что он именно один из наших, и мне лучше всего попросить его. В противном случае он мне сделает вместо прививки от гриппа укол стрихнина. Он тоже был в Гонконге – по причинам, не слишком отличающимся от моих. Много лет назад в Париже я пытался убить моего самого близкого друга. Я сделал чудовищную ошибку, поверив, что он переродился, на самом деле он просто потерял память. А всего через несколько дней после этого Моррису Панову, одному из наших ведущих психиатров, врачу, который не выносит всей этой дерьмовой болтовни на психологические темы, столь модной в наше время, предъявили «гипотетический» психиатрический портрет и потребовали от него мгновенного решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38