— Ах вот оно что! — Джеки вдруг расхохоталась. — Оригинально, правда? Я заказала звонок после того, как этот мерзавец Тони Алтино сбежал от меня, даже не соизволив попрощаться. Эти слова — начало песенки из его альбома и довольно точно характеризуют Тони. Это ничтожество и в самом деле никуда не годный любовник. Слушая его песенку “Скажи, что любишь меня”, я готова была поклясться, что несчастный сгорает от безумной страсти, а на самом деле... Поверите ли, негодяй накануне очередной записи иногда не желал отвечать мне по телефону, опасаясь за свой драгоценный голос!— Певец, драматург... А кто вы такая, мисс Лоррейн? — спросил я. — Просто коллекционируете знаменитости или тоже из их числа?— Я актриса, — холодно ответила она. — Никто никогда обо мне не слышал, но мое лицо знакомо всем, кто смотрит телевизор. Я любящая жена полицейского-неудачника, гордая подруга симпатичного, молодого, но закомплексованного врача, несчастная девица из салуна, влюбленная в шерифа, угодившего в трудное положение. Назовите сериалы, и я опишу вам эпизоды, где играла спутницу героя, мучимого какими-нибудь проблемами. — Взглянув на мою ошарашенную физиономию, она сердито повела плечиками. — Садитесь, Рик Холман, нечего стоять тут открыв рот, а то я начну нервничать или подумаю, что у вас тоже постоянные трудности.Я опасливо присел на краешек ультрасовременной кушетки, явно не предназначенной для нежных игр, да и вообще для человека из плоти и крови, но потом до меня дошло, что у бедняги, видимо, тоже какие-то проблемы. Джеки Лоррейн устроилась рядом, внимательно изучая меня колдовскими глазами.— Если кто-то и уволок пьесу Рейфа, то, должно быть, успел вернуть вовремя, до открытия сезона на Бродвее?— Нет, ее стащили, чтобы кто-то другой мог сделать копию и таким образом получить материал для шантажа, — пояснил я. — Теперь они предложили Кендаллу выбрать: либо заплатить огромную сумму, либо доказывать в суде, что он не плагиатор.— По-моему, все это ужасно нелепо! — Она засмеялась было, но тут же посерьезнела. — И все же, насколько я понимаю, вы говорите правду...— Естественно, — буркнул я. — Иначе зачем бы я пришел сюда?Она глубоко вздохнула, гигантский подсолнух на груди мигом расплылся, утратив привычные очертания.— Вот уже не знаю... — В ее глазах вспыхнул чуть насмешливый огонек. — Но, пожалуй, я бы сумела отыскать пару довольно веских причин.Я не стал говорить, что обе они сейчас у меня перед носом. Зачем впадать в вульгарность.— Давайте пока ограничимся Кендаллом и его проблемами, коль скоро вы крупная специалистка по таковым.— Я под подозрением только потому, что жила в доме в то время, когда это произошло? — Она нахмурилась. — И кто же упомянул имя Джеки Лоррейн?Не успел я раскрыть рот, как она прижала палец к моим губам:— Давайте-ка я сама отгадаю. У меня только одно предположение: милая маленькая Антония, верно?— В самую точку.— Это было нетрудно! — Она мрачно усмехнулась, и уголки губ поползли вниз. — Антония никогда и мысли не допускала, что в жизни ее папочки может появиться другая женщина. По ее мнению, он в этом не нуждается.— Вы ее не устраивали? Она была против?— Господи, вы все ловите на лету, Рик Холман. — Длинные ресницы пару раз одобрительно затрепетали. — Разумеется, Антония была вне себя, но у нее хватило сообразительности не показывать этого в присутствии папеньки. Вот когда мы оставались вдвоем, все сразу же менялось. — Немного помолчав, она тихонечко вздохнула. — Так что, мне выпала роль главного злодея?— Не более чем любому, кто жил тогда у Кендалла, — честно ответил я. — Кендалл поручил мне попытаться урезонить вымогателя, а сделать это можно, только разыскав в доме его сообщника, укравшего копию пьесы. Это было сделано либо ради денег, либо в отместку, либо ради того и другого сразу. Единственное, что мне известно о Кендалле, — это его репутация хорошего драматурга. Может быть, вы сумеете мне помочь, рассказав о Кендалле-человеке.— Приходите как-нибудь еще, когда выпадет свободная неделька. — Она лукаво улыбнулась. — Вообще-то, думается, я сумею набросать портрет, но сперва мне необходимо выпить. А вы как насчет этого?— Я думал, вы уже никогда об этом не спросите, — с благодарностью ответствовал я.Джеки приготовила напитки на мраморной доске бара, потом отнесла их к кушетке и снова уселась.— Я из тех девушек, которым необходимо, чтобы их постоянно любили, — доверительно сообщила она.Я поглядел на подсолнух, вновь расцветший на ее левой груди, и пробормотал:— Вряд ли у вас с этим могут быть сложности.— Это слабость! — Она отпила немного скотча и жалобно улыбнулась мне. — По большей части я выбираю совсем не того, кого следовало бы: всяких грубиянов вроде Тони Алтино и ему подобных. Рейф Кендалл был буквально создан для меня, и, будь у меня такая возможность, я бы любила его до конца своих дней. Но ничего не вышло, поскольку его милашка доченька разделалась со мной черт знает как!— А именно?— Однажды вечером, когда Рейф закончил пьесу, из Нью-Йорка прилетел его продюсер. Рейф отвез их с Майлзом Хилланом обедать в Чейзенс. Два приживальщика тоже куда-то ушли, в доме остались только мы с Антонией. Она пригласила на вечер своего приятеля, и мы втроем очень весело посидели за столом. Я по наивности вообразила, что, возможно, Антония изменила дурное отношение ко мне либо не хочет затевать свару при этом парне. Мне он показался не парой для нее, настоящее дитя притонов, не обученное даже вести себя за столом, но мальчик старался быть милым и внимательным, так что я воспрянула духом. — Джеки скривилась — очевидно, воспоминания не доставляли ей особой радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39