Почти рассеянное обращение «дорогая моя» отразилось в глазах Кэролайн, и Даруэнт это видел. На миг они словно заглянули в душу друг другу — по крайней мере, так им казалось. Затем Даруэнт повернулся к мистеру Малберри:
— Я тоже стараюсь не упускать из виду доказательства. Вы утверждаете, что Тиллотсону Луису назначили свидание с голубой каретой, но он почему-то не явился, и меня приняли за него?
— Совершенно верно. «Стесненные обстоятельства»! — фыркнул адвокат. — Это всего лишь означает, что он остался без гроша.
Даруэнт прижал руку ко лбу.
— Теперь мне многое понятно. Тайное свидание, кучер с лицом, закутанным шарфом, повязка на моих глазах и веревки на запястьях и лодыжках. Но к чему затычки в ушах и подвесная койка в карете? А главное, почему меня ударили по голове? Едва ли Фрэнк обращался таким образом со своими клиентами.
Мистер Малберри удовлетворенно вздохнул:
— На каждый из этих вопросов можно найти хороший ответ, Дик. Если как следует подумать. Разве только удар по голове... Тут вы поставили меня в тупик. Так дела не делаются — это факт!
— Могу я задать вопрос? — осведомился преподобный Хорас своим звучным голосом.
Даруэнт кивнул.
— Несомненно, — продолжал священник, — вы уже объяснили это нашему ученому собеседнику. Но мне вы ничего не говорили, хотя я интересовался. Речь идет о еще одном обстоятельстве, заставившем меня...
— Усомниться в моем здравом рассудке?
— Нет-нет! Но ведь вы проснулись, полуоглушенный, в карете, едущей в Кинсмир-Хаус в Букингемшире, с повязкой на глазах и со связанными руками и ногами, хотя и без кляпа во рту. Верно?
— Абсолютно.
— Тем не менее вы заявили, что знали, где находитесь и куда едете. Как вы могли это узнать?
— Простейшим способом, падре, — ослабив повязку на глазах, потеревшись головой о край койки. Разве я не говорил, что хорошо знал эту местность?
— Да, говорили.
— Ну так что я мог подумать, увидев ряд дорожных указателей с надписью «Кинсмир» задом наперед и почувствовав, что меня поднимают по широким ступенькам единственного помещичьего дома на расстоянии пятидесяти миль? Кучер часто поправлял повязку, но я видел достаточно. Это приводит нас к Кинсмир-Хаус и моему последнему вопросу. Кто была та женщина?
— Женщина? — воскликнул мистер Малберри, широко открыв мутные глаза.
— Какая женщина? — быстро спросила Кэролайн.
— Стоя перед дверью комнаты, где был заколот Фрэнк, я слышал, прежде чем меня толкнули внутрь, как закричала женщина. Кто она?
— Там не было никаких женщин, Дик, — с удовлетворением заявил мистер Малберри, — после трех браков он превратился в убежденного женоненавистника.
— Вы можете в этом поклясться?
— Я могу поклясться, что ни одна женщина не замешана в убийстве Орфорда.
Узрев, что эля больше не осталось, адвокат не слишком уверенными движениями отложил нож и взял яблоко из большой вазы с фруктами.
— Но я скажу вам вот что, Дик, — продолжал он, откусив и проглотив здоровенный кусок яблока. — Под этой крышей находятся две женщины, которые причинят вам куда больше неприятностей, чем ваш враг.
Кэролайн с отвращением посмотрела на него.
— Вы забываетесь, мистер Малберри! — негодующе воскликнул преподобный Хорас. — Вы просто пьяны, сэр! Все же я должен согласиться... — Смутившись, он начал искать рукава отсутствующей черной мантии.
— Продолжайте, — ледяным тоном приказала Кэролайн. — С чем вы должны согласиться?
Священник повернулся к ней:
— Миледи, я использую менее вульгарные эпитеты, чем наш друг, но я придерживаюсь того же мнения.
— Как вы смеете! — Кэролайн вскинула голову, опустив веки.
— Смею, леди Даруэнт. Ведь именно я соединил вас в браке с вашим мужем. Когда я впервые вошел в этот дом сегодня утром, мне показалось, что вы в некотором роде... изменились. Это так?
— Для всего мира — нет. Для моего мужа — да.
— Вы любите его?
Кэролайн покраснела, но улыбнулась.
— Право, сэр, — упрекнула она его с лукавым кокетством во взгляде, — такие вопросы не задают леди. Или вы забыли о манерах?
— Я ни о чем не забыл, миледи, — ответил преподобный Хорас. — Напротив, я хорошо помню, что вы вышли за него, хотя мы все знали, что он влюблен в другую леди и женится на вас только для того, чтобы оставить ей в наследство жалкие пятьдесят фунтов.
— Ради бога, падре! — вмешался Даруэнт.
— Вот именно, ради Бога! — Он снова посмотрел на Кэролайн и повторил свой вопрос: — Вы любите его?
Кэролайн отвернулась.
— Да, — ответила она.
— Это было бы счастливым обстоятельством, — продолжал непреклонный священник, — если бы я не узнал от мистера Малберри, что другая леди сейчас находится в этом доме наверху. — Он обратился к Даруэнту: — Вы любите вашу жену, милорд?
— Она была одним из моих врагов, падре. И все же вы сами...
— Прошу вас руководствоваться милосердием, а не вожделением, которое светится в ваших глазах.
— О, это невыносимо! — с полным основанием воскликнула Кэролайн. Однако не сделала попытку удалиться.
— Вы любите ее? — настаивал преподобный Хорас.
— Падре, я...
— Позвольте напомнить, что другая леди лежит больная наверху.
Больше напоминать об этом не понадобилось. Дверь медленно открылась, и мистер Сэмюэл Херфорд, дородный хирург, с небритыми щеками и видом человека, державшего вахту всю ночь напролет, вошел и поклонился, закрыв за собой дверь.
— Лорд Даруэнт, — заговорил он, — я принес вам последние новости о пациентке.
Ливень колотил в окна и по листве деревьев, скрывая из вида статую короля Вильгельма III на Сент-Джеймс-сквер. В столовой заметно потемнело.
Мистер Херфорд тряхнул головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79