Если вам неясно ваше положение, то как вдолбить, что убьют сразу же, как только вы въедете под арку ворот? Все увидят, что возвращается враг.
– Почему, – пробормотал я, – именно враг?
– Потому что это замок барона де Бражеллена!
– Барон убит за измену, – напомнил я. – За измену законной помазанной власти. К тому же не убит, я неправильно выразился, извините за умное слово, а пал в бою, что две большие разницы. Даже можно три. Если уж совсем точно, это случилось на турнире, что можно толковать вообще, как несчастный случай.
– Замок принадлежит мне, – сказала она твердо.
Я кивнул:
– Знаю. Но вы… дорогая не моя леди, разве тоже изменница?
Она ответила надменно:
– В любом случае жена должна идти за мужем.
– Хорошо, – произнес я холодно, – что мы не в Индии.
Рыцари сидят притихшие, никто даже не двигается, между нами двумя проскакивают молнии, вот-вот грянет такой гром, что расколет небо.

Глава 7

В минуты просветления я говорил себе в великом раздражении, что я абсолютнейший дурак, кретин, даже идиот. Единственное, что меня должно интересовать в том замке, эта потайная комната герцога Луганера, и потому я сам заинтересован, чтобы добраться туда побыстрее. В моих интересах только это, все остальное – блажь, затмение, бурление гормонов, что в попытке обмануть сознание, принимает одухотворенные и весьма изысканные формы.
Дальше отряд двигался без привалов, хотя у водоемов всякий раз останавливались, давали чуть-чуть отдохнуть людям и коням. Брат Бонидерий, как истинный правозащитник, тщательно следил, чтобы воины получали достаточно хлеба и сыра, а насчет вина и пива мы с ним были согласны: такое счастье подождет до прихода на место.
Прямые лучи накалили доспехи, я чувствовал, как по спине ползают струйки пота. Рядом едет сэр Килпатрик, массивный и неподвижный, лицо красное, распаренное, но не ропщет, спокойно переносит тяготы похода, что вовсе и не тяготы, а так, обыденность. А доспехи на нем вдвое тяжелее моих. Плюс кольчуга под панцирем. А под кольчугой еще и толстый войлок.
– Не жарко? – спросил я. – Ты просто герой.
– Жарко, – ответил он просто, – но что делать? Солнце не остановишь.
– Зато можно похудеть, – сказал я.
– Ну да, – ответил он обидчиво, – хоть толстяки и живут меньше, зато едят больше! А как от такой радости отказаться?
– Это верно, – согласился я. – Слушай, что это за птицы все время над нами кружат?
Он взглянул коротко, отмахнулся:
– Простые стервятники. Это не глекки, сэр Ричард.
– Глекки?
– Ну да. Стервятники сами по себе, а глекков всегда кто-то посылает. Правда, стервятники бывают опаснее, а глекки никогда не нападают. Но все равно неприятно, когда на тебя кто-то смотрит, а ты ему в морду никак…
Я порылся в памяти:
– А хробойлов кто посылает?
Он посмотрел с великим уважением:
– О, эти куда опаснее глеков!..
– Встречал?
– Слыхал… А вы?
– Подстрелил как-то одну, – ответил я небрежно.
– В самом деле? Как?
– Слишком далеко залетела. Но так и не рассмотрел… Жизнь такая, все время торопимся.
Он сказал глубокомысленно:
– Торопимся сами ставить на себе крест, а зачем? Придет время, поставят другие…
Впереди затрещали кусты, высокое дерево содрогнулось и мелко-мелко задрожало, словно от удара летящего с горы огромного валуна размером с быка. Я насторожился, рука привычно потянулась к молоту, но кусты распахнулись, будто камыши, и, оставляя за собой поломанные ветки, выметнулся массивный черный зверь с янтарными глазами, в пасти трепыхается крупная рыбина.
Я покачал головой:
– Никаких остановок, Бобик!..
Он посмотрел с укором, я протянул руку, он вложил в нее рыбину, но не выпустил из пасти, пока я не засадил пальцы как можно глубже под жабры. Конь не оглядывался, только фыркнул, когда я с великими трудностями засунул добычу в мешок и перебросил ему на круп. Бобик весело скакал вокруг и следил, чтобы рыбина не вырвалась и не убежала.
– Ты собака, – напомнил я ему. – Вот и лови всяких там зайчиков, барсуков… ну белочек, если вдруг и по деревьям мастер… но рыб зачем? Ты – благородный пес, а не безродная щука! А щас и вовсе акула какая-то лесная…
Пес сделал круг вокруг нас, веселый и довольный щенок без возраста, снова вломился в чащу леса. Правда, старается далеко не отдаляться, слышу треск и вижу, как колышутся деревца. Рыцари переглядываются, я слышал приглушенные разговоры, но не улавливал слов.
– Отец Бонидерий, – воззвал я. – Вот божий дар, как знак приязни к нам Господа нашего! Примите, а на привале вы уж придумаете, как поступить с этой постной пищей.
Священник принял рыбину с великим трудом, она все еще шевелила хвостом и делала попытки вырваться, произнес с похвалой:
– Даже собака знает, что сегодня постный день!.. Постаралась, но отыскала на ужин именно рыбу.
– Значит, собачка от Бога, а не от Дьявола, – сказал Макс со значением.
Я мысленно поблагодарил его за поддержку, а Килпатрик заметил рассудительно:
– Но будь даже сотворена Дьяволом, разве Господь в своей милости не может созданное им повелеть служить человеку?
– Такие усердствуют еще больше, – вставил Будакер. – Так что с собачкой все в порядке.
– Почти церковная, – буркнул я. – Друзья мои, Господь в своей милости и даже мудрости разрешил не соблюдать заповеди тем воинам и странникам, кто в дороге, в бою или на чужих землях. Так что те, кто слаб духом, могут полакомиться жареным мясом. Думаю, брат Бонидерий отпустит такой крохотный грех. Даже не грех, а минутная слабость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20