Считается, что на эти деньги я прокормлю, одену и выучу сироту. Но мы не горюем. Во-первых, Катюша и Сережа зарабатывают в Майами столько, что нам всем хватит с лихвой. Во-вторых, я, не желающая сидеть ни на чьей, даже очень дружеской шее, работаю. Надо признаться, что со службой у меня постоянно происходят казусы. К сожалению, я обладаю редкой, но абсолютно ненужной в наше время профессией арфистки. Но господь не дал мне таланта, и карьера музыканта не удалась. А больше я ничего делать не умею, кроме одного - читать детективы. Наверное, у меня как-то по-особому сконструированы мозги, потому что преступника я вычисляю сразу, на первых сорока страницах.
Однако весной этого года мне повезло. Встретила случайно в метро сокурсника по консерватории Диму Ковалева. Он тоже не сделал музыкальной карьеры. Димка - скрипач из третьесортных, не Владимир Спиваков. Обрадовавшись нечаянной встрече, мы сели на скамеечку, и Дима с горечью поведал:
- Ну ты не поверишь, чем я занимаюсь. Вместе с Ванькой Лыковым и Ленкой Медведевой играем на свадьбах и всевозможных тусовках. Помнишь Ваньку и Ленку?
Я кивнула. Мы обменялись телефонами и расстались, но через неделю Димка позвонил и взмолился:
- Помоги, Романова! Ленка замуж вышла и уехала из Москвы в Германию, будь другом, а?
- Чего надо-то?
- Ну поиграй с нами недельку, пока кого отыщем, заказов набрали на месяц вперед, выручи, сделай милость.
- Да зачем вам арфа?!
- И впрямь ни к чему, - вздохнул Ковалев, - на синтезаторе сможешь?
- Ну, если порепетировать…
- Давай, давай, - ответил Димка, - пятьсот баксов запросто настукаешь, нас хорошо знают, клиентов море.
Я согласилась и теперь таскаюсь с парнями. “Джаз-банд” наш состоит из гитары, саксофона и “Ямахи”. Честно говоря, звуки, льющиеся с эстрады, ужасающи. Медведь, мартышка и кто-то там еще, решившие составить квартет, явно играли лучше нас. Но наши клиенты мало что смыслят в музыке. На свадьбе, как правило, требуется вначале громко сыграть марш Мендельсона, который в переложении на наши инструменты звучит весьма оригинально, а потом все быстро бегут за стол, напиваются и начинают плясать под любую музыку. Главное, знать три народных хита - “Мурка”, “Калина красная” и “Зайка моя”. Остальное никого не волнует. Народ частенько просит:
- Быстренькое давай, чтоб попрыгать. Или наоборот:
- А медленно могете?
Мы “могем”, клиенты довольны и передают Димин телефон по эстафете. Мне даже нравится эта работа. Кругом веселые лица, и нас всегда хорошо угощают. Одна беда, Ванька и Димка большие любители выпить, и приглядывать за ними надо вовсю. Один раз мне пришлось в одиночку солировать, слушая мощный храп других оркестрантов, свалившихся прямо на пол. Правда, гости на свадьбе, бывшие в том же состоянии, так и не поняли что к чему.
Дача, на которой мы сейчас живем, принадлежала еще моим родителям. Место чудесное - Алябьеве, всего в двадцати минутах езды от Москвы. К нам домой от дачи доехать быстрее, чем из какого-нибудь Теплого Стана или Северного Бутова.
Дом отличный, комнат много, горячая вода, газ, ванна, туалет и даже телефон. Мой отец был крупным ученым, работал на военно-промышленный комплекс - занимался ракетостроением. Как доктор наук и академик, он имел право на государственную дачу, и моя мама, певица, долго отговаривала папу от строительства собственной фазенды, но отец, тихий, какой-то незаметный в семейной жизни человек, на этот раз перекричал маменьку, певицу, обладавшую на удивление громким голосом.
- Не говори глупости, - вспылил он, - девочка растет, вот умру я, и вас с казенных метров наутро турнут, а так ребенку дом останется.
Мама фыркнула:
- Мы проживем до ста лет и скончаемся в один день.
Но, к сожалению, прав оказался папа, он ушел из жизни рано, впрочем, многие его коллеги тоже. Их вдовы иногда приезжали в Алябьеве, пили чай на круглой веранде и вздыхали:
- Все-таки Андрей - умница, вперед смотрел, нас-то давно погнали, негде и отдохнуть.
У Алябьева масса достоинств. Чудесный воздух, речка, городские условия… К тому же отец мой, хоть и ученый, имел в шкафу генеральскую форму, а Никита Сергеевич любил военных и своих любимцев не обижал. Поэтому участки у нас гигантского размера, честно говоря, мы и сами не знаем, что в конце, просто ни разу не доходили до забора. Ближайшие соседи - генералы Рябов и Соколов - живут вроде рядом, но нам не видно даже света от их особняков.
Всем хорошо Алябьеве, но есть у него один недостаток. Электричка доезжает только до Переделкина, дальше можно на маршрутном такси или автобусе добраться в писательский городок, а уж от него приходится топать пешком через лес и поле. Ей-богу, из Москвы добираться быстрей, чем бежать от станции к даче. Писателям повезло, их дома тянутся невдалеке от дороги, и любая попутная машина с радостью подвозит их за копейки. В сторону дач военных автомобили редко ездят. Впрочем, у Кати и Сережи есть свои машины, но я не умею водить, хотя сегодня у меня знаменательный день. Ровно в пять часов вечера я должна впервые сесть с инструктором за руль. Надо же в конце концов научиться.
Зевая, я сползла вниз и принялась пить кофе. Кирюшка мрачно смотрел телевизор.
- Иди погуляй.
- Не хочу, - огрызнулся он.
Тут примчалась Лизавета, вместе с ней Костя Рябов, и мучение Кирюшки возобновилось. Как только они его не обзывали. Я даже вынуждена была заступиться за бедного мальчика:
- Прекратите издеваться над Кирочкой.
- Ой, - взвизгнула Лизавета, - прикол, Кирочка! Вот класс, в голову не пришло! Иди сюда, Кирочка, завяжем бантик.
- И юбочку нацепим, - залился хохотом Костя. Внезапно Кирюшка побагровел, подскочил на стуле и треснул кулаком по столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15