Трава под ногами намокла от вечерней росы, и, наверное, поэтому Паша, шагавший слева, заворчал:
– Слушай, Сусанин, ты точно дорогу к лагерю по мнишь? А то скоро совсем стемнеет, и будем мы 52 всю ночь блукать…
– Может, на дерево забраться? – тут же предложила романтичная Машеус. – Ребята, наверное, костер разожг ли… Костер далеко видно…
– Кто полезет? – мгновенно поинтересовался Па шенька.
– Ты! – коротко отрубил Душегуб.
– Это почему это я? – Паша даже остановился, – Машеус предложила, пусть она и лезет! Стану я впотьмах по деревьям порхать!
– Почему – порхать? – переспросил я.
– Так не видно же ничего, – сразу пояснил Паша. – Наступишь не туда и запорхаешь до самой земли!
– А ты хочешь, чтобы девушка порхала? – угрожающе поинтересовался тролль.
– Ну лезь ты! – немедленно согласился Паша.
– А если я на твою башку спорхну? – хмыкнул наход чивый тролль.
– Это почему сразу на мою? – обиделся Паша.
– А я прицелюсь, – пообещал тролль.
– А я в сторонку отойду, – нашелся Паша.
– А заблудиться в темноте не побоишься? – привел тролль контраргумент.
– А я… – Но больше Паша в свое оправдание ничего придумать не смог и только горько вздохнул.
– Вот! – констатировал тролль. – Я всегда говорил, что убеждать – мой талант.
Мы остановились под здоровенной осиной. Когда Ду шегуб, крепко ухватив Пашу за воротник и пояс, поднял его к первой, достаточно толстой ветви, Паша снова вздох нул, ухватился за нее и попросил:
– Душегубушка, ты постой под деревом, вдруг пой мать успеешь?
– Что поймать? – не понял тролль.
– Порхающего хоббита… – горестно простонал Паша и, пыхтя и покрякивая, потянулся к вершине.
Долез он приблизительно до половины, а потом оста новился и заорал:
– Вон костер!.. Вон!..
– Не “вон”, – заревел в ответ тролль, – а заметь направление!.. 53
– Как же я замечу, если мне слезать надо, а значит, под ноги глядеть? – резонно возразил Паша.
– Ну брось что-нибудь в направлении костра! – вне сла свою лепту в разговор Машеус.
– А что я могу бросить? – снова заверещал с дерева хоббит. – У меня же ничего нет.
– Брось свой ножичек, – предложил сообразитель ный тролль. – Он тебе все равно ни к чему.
– Как это – ни к чему, – возмутился наш доморо щенный древолаз. – Очень даже к чему. И кроме того, если я свой кинжал брошу, вы его в темноте не найдете. Как я буду без кинжала?
– А нас ты видишь? – поинтересовалась любопытная Машеус.
– Практически нет, – немного помолчав, сообщил Паша. – Разве что Гэндальфа – у него макушка светлая.
– А если он будет двигаться, ты увидишь, в какую сторону он пошел? – заторопилась Машеус и, тут же по вернувшись ко мне, попросила: – Пройди куда-нибудь…
Я понял ее мысль и, не торопясь, направился в сторо ну от дерева. Сверху сразу же заорали:
– Нет, в другую сторону!
Я развернулся и затопал в другую сторону.
– Чуть правее!.. – раздалась визгливая команда с неба. Я взял чуть правее.
– Так держать! – утвердили мой курс. Я повернулся в сторону ребят и предложил:
– Я пройду чуть дальше, чтобы вернее направление наметить, а вы командуйте этому Винни-Пуху недоделан ному, чтобы он с дерева слезал.
Тролль махнул своей лапищей, и я двинулся в наме ченном направлении.
Сделать мне удалось всего шагов пять-шесть. Внезапно сердце мне сдавила знакомая глухая тоска, а потом всего меня накрыла отчаянная радость. Я остановился, пытаясь разо браться в собственном самочувствии, но тут же ощутил, как мою гортань перехватило, во рту стало сухо и в ставшей пус той и гулкой голове мерно забилось сплетенное мной заклинание. Уже не соображая, что делаю, я развел руки в стороны, набрал полную грудь воздуха и… запел, мер но разгоняя ладонями окружающий воздух.
Я, конечно, в общих чертах представлял, что должно прозвучать в составленном мной заклинании перехода, но только в этот момент я в полной мере ощутил, как надо его произносить, какие жесты и распальцовки должны его со провождать и, главное, на какой музыкальный мотив оно должно лечь.
Я слышал краем уха, как зашумели ребята, услышав мои вокализы, как высоко вверху заверещал Паша, но мое сознание никак не отреагировало на эти посторонние зву ки. Оно было целиком поглощено совершаемым волшеб ным действом, оно растворилось в нем, оно неотрывно следовало за его мелодией и чудными, непонятными, но такими изысканными звуками. –
Заклинание оказалось неожиданно длинным, но все на свете кончается. Смолк последний его звук, застыли све денные судорогой пальцы, остановились на полпути и упа ли вдоль тела руки, я опустился без сил прямо в мокрую траву. Рядом со мной стояла Машеус. Стояла и молчала. И долго-долго длилась эта волшебная ночная тишина, а по том раздался едва слышный девичий шепот:
– Как прекрасно!..
Следом за этими тихими словами раздался нарастаю щий шорох, потом треск, а затем визгливый вопль, завер шившийся громким кряком. И снова все стихло.
Только через несколько секунд Машеус спросила ис пуганно, но довольно громко:
– Все?..
– Все, – ответил ей ворчливо-неразборчивый бас трол ля. – Поймал…
– Действительно, поймал, – подтвердил его слова виз гливый фальцет хоббита и тут же заинтересованно доба вил: – А чегой-то ты на ночь глядя распелся? И здорово у тебя получается, вот не думал, что у нашего Гэндальфа та кие вокальные данные. Слушай, а может, ты неправильно выбрал профессию, может, тебе в Гнесинку поступить, у меня там знакомый есть, тоже коньяк любит…
– Слезай давай, – перебил его грубый тролль. –
Я что, всю ночь тебя нанялся на руках держать?!
– А разве тебе тяжело?! – удивился хоббит.
– Слезай давай, – повторил тролль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25